"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

в общем пока я видел достаточно хорошо.

МЕНЯ ЗОВУТ КАРА

Когда утром Главный казначей и его люди, соблюдая установленную
церемонию, открыли дверь, глаза уже настолько привыкли к красноватому
приглушенному освещению, что свет зимнего утра, ворвавшийся со двора,
показался мне чересчур ярким и неестественным. Я, как и мастер Осман, не
пошевелился: мне чудилось, что, если я сдвинусь с места, исчезнет запах пыли
и плесени, до которого, казалось, можно дотронуться рукой, а с ним пропадут
и следы, которые мы ищем.
Мастер Осман со странным восхищением, будто впервые увидел что-то
необыкновенное, смотрел на выстроившихся в два ряда служителей и золотые
лучи солнца.
Дверь снова закрылась. Я со все возрастающим беспокойством ходил по
комнатам вверх-вниз, с волнением думая о том, что здесь мы не найдем
необходимых нам сведений, что нам не хватит времени. Я понял, что мастер
Осман не слишком тщательно занимается нашим делом, и высказал ему свои
опасения.
Как истинный мастер, он ласково взял меня за руку: "Нам остается лишь
стараться видеть мир таким, каким его видит Аллах, и уповать на его
справедливость. Я чувствую, как среди этих рисунков и вещей на нас снисходит
милость Аллаха. Вот смотри: игла, которой мастер Бехзад ослепил себя".
Он приблизил к ней лупу, чтобы я мог лучше рассмотреть ее, я посмотрел
внимательно на этот неприятный острый предмет и увидел на кончике влажное
розовое пятно.
- Для старых художников, - сказал мастер Осман, - вопрос о том, можно
ли менять манеру своей работы и цвета красок, которым они отдали всю жизнь,
был делом совести. Они считали недостойным сегодня видеть мир глазами
восточного шаха, а завтра - глазами западного правителя, как нынешние
мастера.
Он не смотрел ни на меня, ни на книгу, лежащую перед ним. Казалось,
взгляд его устремился в бесконечность. На открытой странице "Шах-наме"
сошлись армии Ирана и Турана; лошади сталкивались друг с другом, сабли
кавалеристов крошили щиты и рассекали всадников, истекающие кровью тела без
голов и рук падали на землю, отважные воины, выхватив сабли, убивали друг
друга, и все это было изображено в красочных праздничных тонах.
- Когда великих мастеров прошлого вынуждали работать в чужой манере и
подражать чужим мастерам, они смело брали в руки иглу и ослепляли себя,
чтобы защитить свою честь, и после этого, до того момента, когда на них
сходила как награда Аллаха вечная слепота, они клали перед собой
какую-нибудь замечательную миниатюру и смотрели на нее не отрываясь часами,
иногда днями. Они не поднимали головы, и иногда из их глаз на лист падали
капли крови; мир и смысл этого рисунка с пятнами крови постепенно вытеснял
зло, сидевшее внутри художника, глаза которого потихоньку покрывались
пеленой. Какое это счастье! Знаешь, на какой рисунок я хотел бы смотреть до
того, как окончательно ослепну? Хосров примчался на коне ко дворцу Ширин и
ждет ее - есть такой рисунок, выполненный в манере старых мастеров Герата.
Возможно, он стал бы подробно рассказывать об этой сцене, но я перебил
его: