"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

книге "Хосров и Ширин", сделанной девяносто лет назад в Герате,[14] я
случайно наткнулся на миниатюру[15] Бехзада, очень соответствующую моему
состоянию, так как она изображала сцену убийства. Книга была из библиотеки
наследника персидского престола, убитого в жестокой битве за трон. Вы
помните конец дестана "Хосров и Ширин"; я говорю о произведении не
Фирдоуси,[16] а Низами.[17]
После невероятных, полных опасностей приключений влюбленные женятся, но
сын Хосрова от первой жены, молодой Шируйе, подобен сатане. Он мечтает
завладеть троном отца и его молодой женой Ширин. Шируйе, про которого Низами
пишет: "рот его источал скверный запах, как у львов", проникает ночью в
спальню отца и Ширин, в темноте ощупью находит их ложе и вонзает кинжал в
печень отца. К утру отец истечет кровью и умрет рядом с разделяющей с ним
ложе, спокойно спящей красавицей Ширин.
Миниатюра великого мастера Бехзада изображала настоящий страх, я ощутил
его с первого взгляда; представьте себе ужас человека, который просыпается
среди ночи в кромешной тьме и по шороху догадывается, что в комнате кто-то
посторонний! А теперь представьте, что этот посторонний в одной руке держит
кинжал, а другой сжимает ваше горло. Все подчинено одной цели: неясные
очертания стены, окон - одного цвета с беззвучным криком, вырывающимся из
вашего сдавленного горла; изящные завитушки и круги на красном ковре,
веселые желтые и фиолетовые цветы на роскошном одеяле, по которому
безжалостно ступают босые ноги убийцы, подчеркивают красоту изображения, на
которое вы смотрите, и в то же время напоминают о том, как прекрасен мир,
который вы покидает, комната, в которой вы умираете. Но главное, что вы
понимаете: это - равнодушие мира к вашей смерти и ваше полное одиночество в
момент смерти, даже если рядом с вами жена.
Двадцать лет назад старый мастер держал в дрожащих руках книгу, мы
вместе рассматривали рисунки. Вдруг лицо его осветилось, но не светом
стоявшей рядом свечи, а восхищением. "Бехзад, - сказал он, - это настолько
очевидно, что и подписи не надо".
Бехзад знал свою силу и не оставлял подписи нигде, даже в самом
укромном уголке. Старый мастер сказал, что Бехзад создавал непревзойденные
шедевры и очень старался не оставить следа, по которому можно было бы
определить личность того, кто нарисовал это чудо.
Чтобы понять, не остались ли на месте преступления какие-нибудь следы,
которые помогут найти меня, я на следующую ночь пришел на тот пустырь, и
вдруг в голове у меня стали вертеться вопросы о манере и стиле. Ведь то, что
называют манерой, стилем, - это всего лишь особенность, присущая
определенной личности.
В ту ночь, когда мы с Зарифом-эфенди отправились на пустынное пепелище,
снег еще не выпал. Мы слышали далекий лай собак.
- Зачем мы сюда пришли? - спрашивал несчастный. - Что ты хочешь
показать мне здесь в этот час?
- Вон там колодец, и в двенадцати шагах от него я спрятал деньги,
скопленные за много лет, - отвечал я. - Если ты никому не расскажешь то, что
сейчас говорил мне, деньги будут твои.
- Значит, ты согласен, что делаешь неправедное дело, - горячо сказал
он.
- Согласен, - вынужден был соврать я.
- То, что вы сейчас рисуете, большой грех, знаешь ли ты это? - спросил