"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

что, если выйду из дворца, не достучавшись до падишаха, в гибели Эниште
обязательно обвинят меня.
Секретарь отправился за Главным казначеем.
Прошло довольно много времени, прежде чем появился человек в серпуше с
золотыми нитями - такой могли носить только министры и он: это был Главный
казначей. Когда он вошел, я испугался и думал, что не смогу сказать ни
слова. Я поцеловал край его одежды. Он сразу поставил на подставку
принесенные мною рисунки и стал их рассматривать.
- Сынок, - сказал он, - я не ослышался, твой Эниште почил?
То ли от волнения, то ли от чувства вины я не в силах был ответить и
лишь утвердительно кивнул. А потом случилось неожиданное: из глаз моих
выкатилась слеза и медленно поползла по щеке.
- Поплачь, поплачь, сынок, - сказал Главный казначей. Я рыдал, как
маленький. Я считал себя взрослым и зрелым человеком. Но, оказывается, когда
ты находишься так близко к падишаху, сердцу государства, ты превращаешься в
ребенка. Мне было безразлично, что мои рыдания услышат ожидающие очереди
мастера: я понял, что могу все рассказать Главному казначею.
И рассказал: о женитьбе на Шекюре, о трудностях с книгой, о тайнах,
скрытых в лежащих перед нами рисунках, об угрозах Хасана, о смерти Эниште. Я
постепенно успокаивался. Всем своим существом я чувствовал, что, только
положившись на бесконечную справедливость и могущество падишаха, я смогу
вырваться из ловушки, в которую попал. Передаст ли Главный казначей мой
рассказ повелителю вселенной, не подвергая меня пыткам, не отдавая палачам?
- О смерти Эниште-эфенди надо немедленно сообщить в художественные
мастерские, - распорядился Главный казначей. - Пусть все придут на похороны.
Он посмотрел мне в лицо, словно желая понять, не возражаю ли я. Это
придало мне уверенности, и я высказал свои предположения о том, кто и почему
убил Эниште и Зарифа-эфенди. Начал я с людей проповедника из Эрзурума; они
громят обители за то, что там играют на музыкальных инструментах и танцуют.
Видя, что Главный казначей смотрит на меня с подозрением, я добавил, что
из-за высокой чести, оказанной Эниште, и щедрой оплаты за работу среди
художников, привлеченных им к изготовлению книги, неизбежно должны были
возникнуть соперничество и зависть. Тайна, окружающая книгу, сама по себе
могла породить интриги. Говоря это, я почувствовал, что не развеял
подозрений. О, Аллах, пусть выяснится правда, больше я ничего не желаю.
Воцарилось молчание. Главный казначей отвел от меня глаза с таким
видом, будто ему неловко за мои слова, и посмотрел на рисунки:
- Здесь их девять, но договор с Эниште был о десяти. Эниште взял у нас
гораздо больше листов золота, чем здесь использовано.
- Должно быть, убийца забрал из пустого дома последний, самый большой
рисунок, где было очень много позолоты, - ответил я.
- А что с текстом?
- Покойный Эниште не закончил текст. Он ждал, рассчитывал на мою
помощь.
- Но ты говоришь, что совсем недавно вернулся в Стамбул.
- Я приехал через три дня после убийства Зарифа-эфенди.
- Получается, что Эниште целый год иллюстрировал книгу без текста?
- Да.
- А он тебе объяснил, о чем эта книга?
- Он говорил, что по желанию падишаха это должна быть книга, которая в