"Орхан Памук. Меня Зовут Красный" - читать интересную книгу автора

нашими действиями. Я почувствовал, что у меня и в самом деле есть жена,
дети, очаг, дом, и это чувство было сильнее ужаса смерти.
Я надел кафтан, взял аккуратно сложенные рисунки и быстро вышел из
дома.
Поскольку деньги на заказанную Эниште книгу падишах передавал через
Главного казначея, известие о смерти я должен был прежде всего сообщить ему.
Чтобы попасть во дворец, я отправился к родственнику по линии отца, который
со времен моего детства работал в портняжной мастерской недалеко от дворца.
Я припал к старческой руке и умолял помочь мне, объяснив всю необходимость
встречи с Главным казначеем.
Некоторое время я ждал, глядя, как бритоголовые ученики, склонившись,
сшивают полотна из разноцветных тканей, а потом родственник пристроил меня к
помощнику главного портного, который, как я понял, направлялся во дворец
поговорить о счетах и новых заказах.
Мы вышли на площадь Алай, она показалась мне, как всегда, и пустынной,
и в то же время шумной. Перед воротами во дворец, где в дни собрания
Дивана[54] сходилось множество нищих, никого не было. Слышался лишь неясный
гул, исходящий, видимо, из мастерских. Я волновался и робел: впервые в жизни
проходил Я через внутренние ворота дворца.
На площади Дивана царила глубокая тишина. Я слышал даже, как пульсирует
у меня кровь в венах на шее и в висках. Мы шли по изумительно красивому
саду, похожему на рай; много раз мне его описывал Эниште и другие, кто был
вхож во дворец. Но испытывал я не счастье, как это положено входящему в рай,
а страх: я отчетливо осознал, что являюсь лишь простым рабом нашего
падишаха, который - здесь это не оставляло никаких сомнений - есть опора
вселенной. Я смотрел на павлинов, прогуливающихся среди зелени, на журчащие
фонтанчики и прикрепленные к ним на цепочках золотые кружки, на чавушей[55]
в шелковых одеждах, передвигающихся так беззвучно, словно они вовсе не
касались земли, и меня охватывало волнение оттого, что я могу служить нашему
повелителю. Я сделаю все, чтобы закончить книгу падишаха.
Через широкую дверь мы вошли в помещение, которое называли старой
комнатой Дивана. Под высоким куполом я увидел людей, держащих в руках ткани,
куски кожи, серебряные ножны для сабель, шкатулки из перламутра. Я сразу
понял, что это дворцовые мастера швейных, обувных, серебряных дел, резчики
по слоновой кости, изготовители музыкальных инструментов. Они ждали здесь,
так как входить во внутренние покои дворца было запрещено, а им надо было
решить с Главным казначеем вопросы, касающиеся счетов, закупки материалов и
прочее. Я обрадовался, что среди ожидающих не было ни одного художника.
Мы тоже стали ждать. Из-за двери был слышен голос секретаря казны,
повторяющий, что в счетах есть ошибка, а также голос посетителя, который
уважительно отвечал на вопросы секретаря. Эти голоса перекрывали шепот
мастеров, жалующихся на нехватку денег и материалов, и шелест крыльев
голубей, летающих под куполом.
Войдя в небольшую комнату с купольным потолком, я увидел там только
секретаря. Я сказал, что у меня очень важный вопрос к Главному казначею, он
касается заказанной падишахом книги; книга осталась незавершенной, и я
занимаюсь ею. Когда я показал рисунки из книги, гундосый секретарь сразу
понял, что дело серьезное. Увидев, что он смущен странностью и непривычной
броскостью рисунков, я назвал имя Эниште, рассказал, чем он занимается, и
сообщил, что он умер из-за этих рисунков. Я говорил очень быстро: я знал,