"Петр Палий. Записки пленного офицера " - читать интересную книгу автора

шее черный мальтийский крест, это их самый высокий орден, вроде нашей звезды
героя Советского Союза... Заслуженный фашист..."

Я стал разглядывать "заслуженного фашиста". Грубоватое, чисто выбритое
лицо профессионала-солдата, ловко сидящая голубовато-серая форма с
серебряными кантами, сапоги с высокими, как у поляков, задниками, он что-то
говорил своему коллеге, показывая рукой то на постройку, то вдоль по реке, и
странно было видеть движение губ и не слышать звука речи. "Как в немом
кино", - подумал я.

"А что вот там, под брезентом у них?" - "Пулеметная установка, а вон за
теми деревьями, там стоят у них минометы... и так по всей границе. И все на
нас направлено... хороши приятели. А?" - "А мы им отравляем эшелон за
эшелоном и лес, и уголь, и зерно... Через Черемху проходит 5-8 составов
каждый день... Странная история". - "Вот поедешь дальше, там не то еще
увидишь... еще более странные вещи". - "Что?" - "Не хочу говорить, сам
посмотришь, тогда и подумаешь о странностях. Все знают, но все избегают
говорить об этом".

Действительно, было чему удивляться! Когда я приехал на следующий день
в Семятичи и подошел к границе, к берегу, то сразу увидал эти "странные
вещи". На немецкой стороне, на берегу, аккуратными штабелями были уложены
все части и детали... понтонного моста! Даже сами понтоны были установлены
на катках, и до самой воды были уложены деревянные слеги! "И здесь, и дальше
к Дрогичену, и около Гродзинска... Черт его знает, к чему эта
демонстрация, - говорил мне начальник участка - На нервах наших играют...
Слухи кругом ходят очень неуспокоительные. Сверху нас успокаивают, а здесь
эти мутные слухи шепотом передают, с недомолвками и намеками, создают
нервность и беспокойство"

И так по всему строительству. По всей линии новой границы ходили слухи
о подготовке немцев к чему-то. И все боялись сказать - к чему. Официально
это называлось "распускать провокационные слухи", и все предпочитали
говорить недомолвками или просто отмалчиваться, пряча беспокойство и
озабоченность

В Ломже я снова встретился с киевлянином. Жорж Прозан когда-то работал
в одном учреждении со мною, но потом женился на племяннице Затонского,
вступил в партию и быстро пошел в гору, одно время даже был главным
инженером главных железнодорожных мастерских, потом, после падения
Затонского, сам чуть не оказался за решеткой, но как-то уцелел, хотя,
конечно, и слетел с высокого места. Из партии, однако, его не вычистили -
"Очень трудно понять, что это такое. Я скажу тебе но секрету, что на
собрании партийного актива докладчику из политуправления задавали вопросы по
этому поводу, и он всячески увиливал от ответов. А когда один летчик сказал,
что он сам не раз наблюдал передвижение крупных воинских соединений, то
знаешь, что этот балда сказал? Не поверишь! Он сказал, что это совершенно
понятно, что немцы готовят решительный удар по Англии и что здесь идет
наращивание резервов для этого удара... А? Как тебе нравится? Удар через
Ламанш, а резервы под Варшавой... Я, брат, Наташе своей так и сказал, что