"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

"И начались репетиции. Одноактная пьеса Кокто "Человеческий голос",
разумеется, не была новинкой ни для Смоквы, ни для других крупных городов.
Но Эдгар Смог постоянно повторял, что у него вызрела "совершенно уникальная,
революционная концепция". В чем заключалась эта концепция, не знал никто. А
интересно было б узнать! Брошенная женщина последний раз говорит по телефону
с любимым - вот фабульный слой пьесы - и из чего конкретно тут может
зародиться "революция"? Тем более, сам автор дал указания, что героиня -
жертва, обыкновенная женщина, влюбленная без памяти - и ничего больше.
Режиссер, под давлением труппы и дирекции (Смог предлагал выгодные условия
для всего театра), под плач и стон собственной многодетной семьи, сдался.
Однако первая неделя репетиций, начавшаяся десятого октября, заключалась,
пожалуй, лишь в том, что бедный Исаак Маркович, хватаясь попеременно то за
сердце, то за голову, бегал по сцене и, даже не глядя на Ренату, кричал:
- Вы не в материале! Вы абсолютно не материале! У вас нет никаких
подпорок! Никаких подпорок, хоть застрелись! Скажите, вас когда-нибудь
бросали мужчины?
- Ну да, - смущенно отвечала Рената. - Много раз.
- Значит, не так бросали! И, главное, - не те! Господи боже мой, ну
почему я не ушел на пенсию, когда мне добром предлагали!!..
Составляя ему естественный контраст, Эдгар Смог, заглядывая иногда на
репетиции, то есть заглядываясь на Ренату (в это время режиссер почитал за
счастье ретироваться), азартно кричал по ходу ее текста из темноты зала:
- Аншлаг, Ната!!.. Полный аншлаг!!..
Рената не знала, кому и верить. Актерского таланта она в себе не
чувствовала, хотя, как и всякая женщина, любила иногда "поиграть". Однако
она надеялась, что режиссер из нее все-таки что-нибудь "вытащит" - потому
что ей хотелось солидно подзаработать и, главное, - конечно, это и было
главным - ей позарез надо было поразить Андрея.
Хуже всего было то, что в это время он как раз уехал. Заскочив
попрощаться через три дня после их прилета из Шотландии, он успел только
сказать, что теперь вернется не раньше, чем через полмесяца. Это было
неожиданно, как удар током.
- А ты... А вы... случайно не в горячую точку? - не умея скрыть страха,
спросила Рената. - Только не ври! не врите, пожалуйста!
- Ну вот, будем на "ты", классно!.. - Андрей самозабвенно,
по-мальчишески улыбнулся и вдруг приобнял ее...
Вздрогнув, она почувствовала запах его тела - скорее, излучение, чем
запах - излучение, имеющее свой язык и внятно на этом языке говорящее: "Вот
мужчина, мужик. Твой мужчина. Твой мужик. Это мужчина. Он твой".
То были простые и ясные слова, набранные очень крупным шрифтом в
занебесном разговорнике - видимо, для просвещения занебесных
путешественников - то есть обретших зрение душ.
... - Нет, я не в горячую точку, - вновь услыхала она голос Андрея. -
Помнишь, я тебе говорил о проекте "Вермонтская осень"? Я хочу заснять
вермонтские лиственные ковры - это такая красота! такая щедрая пестрота!
словно полотна пуанталистов!.. А потом я эти фотографии смонтирую, увеличу
до нужного размера - и занавешу ими стены в кое-каких кафе... А насчет
горячих точек... Знаешь, они ведь существуют, не только там, где стреляют...
Они как раз могут образовываться в любом месте пространства - там, где