"Марина Палей. Под небом Африки моей" - читать интересную книгу автора

Троица сидит с краю, у окна, но (не повезло им) в центральном ряду:
"блатная" галерка загромождена плащами и куртками. Наступает момент, когда
дионисийцы испытывают сугубо техническое неудобство, связанное с
переливанием жидкости в организмы.
Немного смущает преподаватель. Дело не в том, что он может оказаться
уязвленным этой радикальной альтернативой своему, "полному дыхания легенд и
преданий" предмету, а в том, что уста его, занятые ернической перепиской
Ивана Грозного с князем Курбским, не имеют сейчас возможности быть
орошенными этим же божественно клоповоняющим зельем.
Наконец они решаются[*]. Непосредственно перед тем каждый из троих
издает несколько (обязательных для русских) таинственно-многозначительных
покрехтываний; при этом поэт-деревенщик степенно поправляет темно-зеленую
шляпу с полями, которую надевает всякий раз, отправляясь в Столицу (и не
снимает, похоже, даже под душем) - авангардист неожиданно крестится - Ванька
же (вижу по губам) выдает долгожданное: поехали... (Какой негодяй учит
иностранцев говорить в аналогичной ситуации "na zdorovje"?! Я перебывал в
половине стран мира, и везде - не только случайные собутыльники русских, но
и специалисты в области их литературы - говорят в означенной обстановке
именно так. Просто диверсия какая-то!)
______________
* Если кому-то, лишенному исторической памяти, а также, вследствие
недуга, памяти как таковой, а также подданным иностранных государств, не
знакомым с основными вехами российской истории, это воздаяние Дионису -
непосредственно на лекции - покажется странным, я вынужден буду снова
адресовать их к объяснениям, даденным мной в предыдущей сноске.

Дионисовы эпигоны - с соборным выражением на лицах ("Прости нас,
братан! За тебя тоже, братан!") - прочувственно кивают в сторону кафедры - и
опрокидывают содержимое кубков в утробы, горящие адским пламенем вследствие
жестоких распоряжений правительства. То есть, в соответствии с законами
физики и человеческого сообщества, жаждущие освежиться вливают легендарный
напиток Колхиды непосредственно себе в глотки (а не тянут его, в позе
эмбриона, через соломинку, как дерзко предложил авангардист, - и даже не
лакают под столом, как предложил более консервативный, но падкий на
компромиссы деревенщик).
Я написал: "Иван, ты вчера отказался пить молоко, потому что Великий
пост. А сегодня ты хлещешь коньяк. Как это понимать? Мазанива".
И передал записку вперед.
Я напряженно следил за Ванькиной реакцией. Но никакой реакции не было.
Ванька, как всегда, ерзал, как всегда, что-то читал, чесал башку, поглядывал
в окно... Потом разлил зелье снова (уже попросту, без шелкового шарфа) и,
втолковывая что-то индустриальному авангардисту, небрежно похлопал себя по
плечу.
Привычная эстафета ладоней принесла мне бумажный катыш.
Я развернул его.
На обратной стороне чека из гастронома было написано четкими печатными
буквами:

"КОНЬЯК - ЭТО ПОСТНАЯ ЕДА. ИВАН".