"Марина Палей. Под небом Африки моей" - читать интересную книгу автора

и - безо всякого удивления - слушал телефонные реплики Ваньки:
- И чёэ?.. Ну и чёэ?.. А я-то - чёэ? Я - ничёэ... И чёэ?..
Мне хотелось оставаться в сортире как можно дольше.
- Кто звонил? - выйдя в коридор, светски поинтересовался я.
- А, никто.
- Но ты же говорил с кем-то?
- А! секретарша ректора, сучка...
- И что? Хабарни гани? (Какие новости?)
- А! говорит, я диплом полностью с кого-то там списал; завтра к ректору
на ковер...
- Но это же неправда!
- Конечно, неправда. Вот жаба! Буду я еще такой херней заниматься. Это
Маржаретка для меня с одного позапрошлогоднего чувака все перепечатала...
Она быстро печатает, всеми десятью, представляешь? вслепую!
- Что же теперь будет, Иван?!
- А! говорит, к госам меня, ясный пень, не допустят - и вообще все
такое... Кстати, знаешь, эта дура снова залетела...
- Наташа?!
- Не, Маржаретка. Ты вот в Америке жил, скажи: могут эти... как их...
ну, эти... через кондом просачиваться?
- Ваня, my God... наверное, нет... зависит, конечно, от качества
кондома... ну, и этих самых...
- Ага! "Этих самых"! А от какого-нибудь другого качества не зависит? У
нее там такая тяга - сквозь металлический кожух просочилось бы!
- My God, Ваня! Что же делать?!
- Больше литра не пей.

Njombe

Вернувшись в общежитие, я открыл поруганную свою сумку. Или так: я
открыл свою сумку, прошедшую односторонний обряд насильственного братания.
Там у меня был аккуратно сложен мой парадный черный костюм и белая
шелковая рубашка, французская, - все это я, иностранный провинциал, конечно,
напялил на защиту диплома. Сейчас рубашку вдоль и поперек разукрашивали
безобразные, словно бы ржавые, подтеки; на черном костюме следы урины видны
не были, но от него разило так, что меня чуть не вырвало... Мокрыми,
размякшими от мочи, были бумажные деньги - они расползлись в руках... моя
стипендия раскисла почти целиком... расползлись также проездные билеты...
отщелканная за полгода фотокассета элегантно всплыла в цилиндрической черной
коробочке...
Но самое интересное (и поучительное) ожидало меня дальше. Именно эти
впечатления, скорее всего, и подразумевал мой предок, когда благословил на
обмывку диплома...
На самом дне сумки лежал упомянутый выше диплом, а под ним - множество
моих рукописей, возвращенных мне из столичных редакций... Я хранил их прежде
в институтской библиотеке - был у меня там специальный ящичек... Защищенные
парадным костюмом и отважной французской рубашкой (принявшими химическую
атаку на себя), бумаги почти не пострадали. У них оказались влажными всего
лишь поля - что у диплома, что у рукописей...
За диплом я, кстати, огреб четверку - хотя претендовал на большее...