"Роберто Хорхе Пайро. Веселые похождения внука Хуана Морейры " - читать интересную книгу автора

выкладывать все начистоту, что этот важный пост достался мне словно по
божественному праву, и только самый отчаянный бунтарь мог воспротивиться
моему повышению или не признавать моего руководства.
Итак, на следующий же день я принял на себя командование, как будто для
того и был рожден, и осуществлял его совершенно самовластно, особенно после
достопамятного дня, когда решительно объявил дону Лукасу о своей отставке...
Вот как это произошло.
Рассердясь на какого-то младшего школьника, который, бегая во время
перемены по двору, обогнал меня, я размахнулся и, даже не глядя, отвесил ему
здоровенную оплеуху. Малыш заревел, размазывая сопли, и тут один из лучших
учеников, Педро Васкес, с которым я после моего назначения не ладил, проявив
наглое неуважение ко мне, закричал:
- Верзила! Дылда! Не стыдно тебе!
Я было бросился на него с кулаками, но, вспомнив о своем высоком сане,
сдержался и строго произнес:
- Вы, Васкес! На два часа после уроков!
Он грубо повернулся спиной и, пожав плечами, пробормотал что-то по
моему адресу, не то смутную угрозу, не то злую насмешку. Этому рослому,
худощавому, бледному мальчику суждено было сыграть немалую роль в моей
жизни. У него были большие темно-голубые глаза, принимавшие зеленоватый
оттенок, если свет на них падал сбоку, высокий лоб, густые каштановые
волосы, добродушная улыбка, длинные ноги, длинные руки и тщедушный торс. Он
отличался ясным умом, богатым воображением, склонностью к научным занятиям и
неровным характером, порой решительным, порей вялым.
В тот день, едва мы вернулись в класс, Педро, который на этот раз был
полон твердости, обжаловал приговор перед доном Лукасом, и тот немедленно
отменил наказание, одним ударом разрушив мой авторитет.
- Ну, если так, к черту! - крикнул я. - Ни минуты больше не желаю быть
наставником. Подавитесь своим назначением!
Дон Лукас мгновенно одумался, залепетал: "Успокойтесь, успокойтесь", -
и попытался утихомирить меня, благостно помахивая правой рукой. Без
сомнения, он вспоминал уколы острых перьев, липкий клей, вязкие хлебные
шарики, нестерпимый зуд после пикапики. Потом спросил медовым голосом,
обращаясь ко мне против обыкновения на "ты":
- Так, значит, ты отказываешься?
- Да! Отказываюсь без-о-го-во-роч-но! - заявил я, подчеркивая каждый
слог этого слова, подхваченного в предвыборных распоряжениях татиты.
Все ученики в ужасе открыли рты, решив, что словечко это было страшным
проклятием, предвестием еще более страшного столкновения, но вскоре
успокоились, увидев, что дон Лукас встал и, от волнения снова обращаясь ко
мне на "ты", произнес:
- Но я не принимаю твоего отказа, не могу принять его... В тебе много,
очень много собственного достоинства, сын мой. Этот мальчик далеко пойдет,
берите с него пример! - добавил он, указуя на меня с одобрением,
окончательно сбившим с толку моих ошеломленных товарищей. - Достоинство
превыше всего!.. Маурисио Гомес Эррера по-прежнему будет выполнять
обязанности наставника, а Педро Васкес понесет наложенное на него наказание.
Я сказал... И молчать!
Класс и так онемел в полном одурении; это "молчать!" было одним из
последних средств, к которьш власть прибегает в трудную минуту, когда ей