"Роберто Хорхе Пайро. Веселые похождения внука Хуана Морейры " - читать интересную книгу автора

VIII

В доме Сапаты нас давно ждал ужин, совершенно раблезианский, как всякое
праздничное угощение в провинции.
Вокруг стола, покрытого длинной белоснежной скатертью, но уставленного
грубой фаянсовой посудой и стаканами толстого стекла, кроме дона Клаудио,
мисии Гертрудис, моего отца и меня, восседали несколько почетных гостей: дон
Нестор Ороско, ректор Национального коллежа, дон Кинтилиано Пас, депутат
конгресса, доктор Хуан Аргуэльо, провинциальный адвокат и сенатор, дон
Максимо Калодро, интендант города, и доктор Вивальдо Орланди, итальянский
врач, любитель выгодных мест, совмещавший обязанности директора госпиталя,
полицейского и муниципального врача, преподавателя Национального коллежа и
уж не помню, какие еще, к великому гневу и возмущению его аргентинских
коллег.
В первую минуту все мое внимание поглотил, и вполне заслуженно, доктор
Орланди, высокий, стройный, сухощавый человек лет пятидесяти пяти -
шестидесяти; меня поразили его живые черные глаза, сморщенное оливковое
лицо, орлиный, красноватый на кончике, нос, длинная шевелюра, усики и
бородка в стиле Наполеона III, столь естественного черного цвета, что он
даже казался неестественным. Орланди был немногословен, говорил с резким
пьемонтским акцентом, всегда наставительным, поучающим тоном. Впоследствии
меня заверили, что он был искуснейшим хирургом, лучшим в провинции, и при
желании мог бы как врач завоевать даже столицу республики. Но это восхитило
меня гораздо меньше, чем его огромная блестящая шляпа, которую он носил
набекрень, надвинув на одну бровь, когда гулял по улицам, а сейчас заботливо
пристроил на палисандровой консоли. Запомнился мне также дон Нестор, тучный,
седой, низкорослый старик, с лицом, словно полная луна, весельчак и любезный
собеседник с широким красным ртом; он не без изящества вел беседу певучим
речитативом, как бы целуя слова своими влажными, мясистыми, чувственными
губами. Ему нравилось вспоминать "доброе старое время", и, рассказывая о
днях своей молодости, он то и дело с особой плутовской усмешкой призывал в
свидетели мисию Гертрудис. Не раз он давал понять за столом, что был "сущим
дьяволом", и это очень забавляло меня, особенно когда он объявил:
- А дьявола искушать не следует... Ведь и сейчас, и сейчас...
Согласитесь, все больше знают меня, как старика, а не как дьявола... Не
правда ли, мисия Гертрудис?
- Я то почем знаю, дон Нестор? - уклонился солдафон с досадой, которая
вызвала улыбку у всех, кроме супруга.
Когда мой отец, отдав должное десерту - рис с молоком, посыпанный
корицей, варенье из тыквы и айвы, кордовские пирожные и конфеты, - заговорил
наконец обо мне, я вздрогнул на конце стола, куда меня засадили с обычным
приказом "не вмешиваться", другими словами, не открывать рта, словно хотели,
чтобы я "выучился на статую". А вздрогнул я, потому что татита сказал:
- Перед вами паренек, который собирается стать мужчиной. Он будет
учиться "на доктора" и рассчитывает, как рассчитываю и я, на помощь друзей.
Пока что он совсем желторотый, но есть у него характер, и при случае он не
ударит лицом в грязь. Поступает он в Национальный коллеж, и вы, дон Нестор,
можете поддержать его.
- С величайшим удовольствием, - откликнулся дон Нестор. - И даже
подстегнуть, если потребуется, - добавил он, поглядывая на меня с