"Ричард Пайпс. Три ПОЧЕМУ русской революции " - читать интересную книгу автора

Из-за того, что вы трясете дерево? Или из-за того, что плоды перезрели и,
следовательно, раньше или позже упали бы и сами, без вашей помощи? Или дело
заключается в законе тяготения, заставляющем предметы падать непременно в
сторону земли? Обращаясь к человеческой деятельности, мы усматриваем сходные
уровни объяснения, от наиболее специфических до самых общих, и уяснить,
какой из них решающим образом предопределяет окончательный результат,
представляется едва ли возможным. Как правило - и как это видно на примере с
яблоней, - удается обнаружить связку причин, существующих на трех разных
уровнях: на общем, на промежуточном и на конкретном, причем на последнем
уровне важную роль играют случайные обстоятельства.
Общий уровень соответствует тенденциям, которые не удается поставить
под свой контроль ни отдельному человеку, ни каким бы то ни было группам;
это не столько события, сколько процессы, они развиваются сами по себе, они
оползают, как снежные лавины. Упадок Рима, чтобы не ходить далеко за
примерами, был одним из таких процессов-событий, предотвратить его не мог
никто: распад был встроен в саму систему, гниение протекало вяло до того
момента, пока она не рухнула вся.
Далее, кое-что происходит и на промежуточном уровне: здесь действуют
люди и группы людей, и их действия вносят существенную разницу в
окончательный результат; позвольте проиллюстрировать это американской
революцией и родившимся из нее конституционным строем.
И наконец, уровень, на котором действует фактор случайности. В канун
большевистского переворота, вечером 24 октября 1917 г., Ленин покинул одну
из конспиративных квартир, на которых он с начала июля скрывался от полиции,
имевшей ордер на его арест. Он отправился в Смольный, штаб-квартиру
большевистского командования, обмотав лицо так, словно шел к зубному врачу.
Говорят, его остановил конный патруль. Услышав, что у него требуют
предъявить документы, Ленин притворился пьяным, и его отпустили. А если бы
арестовали, то, возможно, никакого большевистского переворота никогда бы не
произошло, потому что Ленин был душой переворота и, к тому же, единственным,
у кого имелся определенный план действий. Аналогичным образом, если бы Фанни
Каплан - террористка из эсеров, стрелявшая в Ленина в августе 1918 г., - не
страдала дефектом зрения и взяла бы, прицеливаясь, на миллиметр левее или
правее, он был бы убит, а большевистский режим, уже находившийся на грани
гибели, скорее всего, рухнул бы.
Мой почти полувековой научный опыт, подкрепленный двухлетней службой в
Вашингтоне, убеждает меня в том, что попытка найти одно-единственное
объяснение случившемуся событию представляет собой в большинстве случаев
занятие совершенно бесплодное. Подобно хирургу, историк должен искусно
использовать инструменты во всем их многообразии, если он стремится вскрыть
причины общих событий. Любое однозначное объяснение непременно окажется
ошибочным.
Психологически вполне естественно предположить: то, что произошло,
непременно должно было случиться. Люди, исповедующие подобный подход, часто
"переводят" его на язык научной терминологии, на деле же он базируется на
весьма примитивной психологии. Большинству людей трудно представить себе,
что происшедшие события могли и не случиться или же случиться по-другому,
потому что, приняв эту предпосылку, неизбежно сталкиваешься с вопросом:
"Если это могло произойти по-другому, то почему не произошло?" Подобный
фатализм присущ историкам ревизионистской школы в их отношении к крушению