"Светлана Пахомова. Ангелам господства " - читать интересную книгу автора

корифеев)... Прислужники из кабинета испарятся, а на столе для заседаний
будет гореть один приемник, багрово-синим освещая дряхлеющее всемогущество и
предназначенную славе красоту. Они обычно задают вопрос единственного
свойства: "Что тебе надо?" - и крайне редко: "Чем тебе помочь?" Запомни,
всякий раз это - ловушка, где самое неописуемое - брешь паузы, наполненной
их ожиданьем твоего ответа. Лучистое молчанье доброты - как храмовая тишина,
они ее боятся, в этот момент их щупальца бессильны пустить тебя в растрату,
умножить тленье, в жертву обратить. Когда эта минута постигла Машеньку, она
спаслась натренированной находчивостью на подмостках, способностью менять
ходы событий новорожденной репликой из цитадели праведных путей, не замутняя
свой разум головокруженьем перспективы стать содержанкой безжалостного
деспота, - человекоорудием инфантильной пошлости, где буржуазный дух
неутолимой жадности, этической сниженности как цепная реакция перекинется на
все, что она любила, чем дорожила, что берегла как ценность. Что есть, то
было или будет. Когда вечерним часом тебе предложат разменять себя на
корысть, понадобится весь твой разум, защита ангелов и мастерство актрисы,
чтоб вырваться из этих пут.
Обкомовские жены: сословная аристократия буфетчиц,
переквалифицированных в поварихи с дальнейшим получением диплома выпускниц
пединститута малокомплектных сельских школ, но это - после брака. Они
настойчиво манили в баню, свежеотстроенную с ледяной купелью и многоярусной
парилкой, где самовар рябинками и сало под самогон, настоянный на облепихе.
Душевно все: не жалуешь - не пей. Всегда загадкой оставалось: чего зазвали?
Вопросов не было, ответов тоже нет.
Спустя рождение еще младенца - выясняю: желали посмотреть, во что же
пялятся мужья на голубом экране, ведь ежели ее раздеть - такая ж точно, на
что хоть там смотреть? Придуривается она всегда и в бане: когда мочалкой
трется - ногу на цыпку ставит. Таких балетных извращений в помойном зале мне
не простили. Со слов неведомой кумы, которая в роддоме акушеркой, пустили
слух, что новорожденный хворает, и это следствие балетных упражнений, а
роженицу обуяла лихая звездная болезнь - вернулась на экран с декрета. Мужья
опять тефтели не едят - задвиньте вы ее к едрени за кадр, или куда у вас там
можно? В прайм-тайм, во-во, чтоб аппетит не портила, чтоб спать спокойно,
квашонку с ночи замесить и холодца к утру наделать, гурцов у матери тем
летом мало закатали, а я с утра напарила свеклы - хотела винегрет, а вижу -
мало будет, борща кастрюлю еще сварю - пускай едят, а это повезем на
шашлыки - в посадках там мы собираемся в субботу, с собаками, с детями, на
машинах, а эту уберите, чтоб звука ее не было, а то расскажем, сами знаете
кому, и вас с работы снимут. Как бегут ко мне спасатели со студий -
невольные свидетели угроз редакторам по телефону, не для того, чтобы спасти
прайм-тайм, где все рекламное пространство забили сотовые сети, а
исключительно взглянуть на памперсного принца, чтоб подтвердить и
опровергнуть впредь что угодно.
Пристольной челядью администраций редакторы и журналисты оборотились
скоро - пока я вскармливала грудью. Их было просто не узнать, моих
знакомых, - коллег, учеников, продюсеров, партнеров и операторов. Народ их
силился понять - и недоумевал: что есть число четвертой власти? Сословие
правленья - бормотосы. Я в ужасе прозрела. Забыла о пластических подмогах
Ориадны - бульварным дефиле по ниточке уж слишком далеко в проулки
лабиринтов власти мою персону затянуло печное поддувало местных ртов. Да,