"Светлана Пахомова. Ангелам господства " - читать интересную книгу автора

Арахис в шоколаде - десертная причина смягченья спора в разговор.
Попробуйте, набравши в рот каменьев, проговорить в скандальном темпе стих.
Скулой смиряюсь в сахарном сиропе и, гранулой ореха придавив язык, изображаю
вниманье слушателя - то, что от меня хотели.
- Так вот, заочник, курсом старше, Николай Олийкин, играет в
клоун-мим-театре "Лицедеи". Там питерские мимы создали свой театр в усмешку
"Театру мимики и жеста", который возглавляет Щекотихин, и в некую поддержку
нам, на Пресне.
Генка рассчелкал тверденький орешек. Ядро распалось, вкус привычный
пустой слюны во-рту воссстановился. Я поняла о чем воркует Корин, неясно
было на какой из персоналий клонит, и чем закончит. Давно пора собраться в
латы.
- Клоун-мим Олийкин? Да кто ж его не знает - всегда молчит, даже в
столовой с кухарками за соль воюет в жестах. А "Лицедеи" своим "незя" и
"дэтэктыва - ета лубов" перевернули жизнь советским дипломатам. Сатира-юмор
через жест, без профанации языковых барьеров, за рубежами фестивалят и
никакой цензуре не придраться - слов нет, а мимику - лови за хвост. Они еще
наделали шумихи на теплоходе бороздя по островам. Давали площадные
представленья в сума сходящих от истошной скуки рыбацких деревнях.
Невидимым веленьем качнулся занавес. Где-то поблизости витает Данила
Кофтун. Охрана ревностью.
- Это и есть тот ваш секрет с Петельчуком, который вы родили из посева?
Два дня мне недоскажите, переодеться не дадите?
Генка, сглотнув, понизил голос и быстро продолжал:
- С тех пор, как издан "Буранный полустанок", ты читала?
- Ты спрашиваешь? Его ввели в программу сразу, а я тогда училась в
школе.
- Каких детей на режиссуру принимают... - Опять качнулось тело за
портьерой. - Так вот, негласно к экранизации и постановке, "Буранный" не
рекомендован, бессилие людей перед махиной государства, где человеческая
жизнь бесценна, просто поскольку цена ее - ничто, стадо дороже пастуха, и
подавленье мысли приемами и пытками - монкуртизация сознанья, все эти темы
просвечиваются при чтении на диване, но не способны вызвать бунт
единоличника...
- Читателя?
- Ну, максимум, на что ты приспособишь возмущенье - на негативную
реакцию в своем кругу за кухонным столом, а вот соборность сопереживания в
театре дает возможность учить со сцены аудиторию, идущую в народ.
- Ой, хватит веры в нигилизмы: "театр - кафедра", соборный зал. Не
верю!
Я догадалась подшутить, чтобы избавиться от разговора - пора было идти
в гримерку.
- Волна со сцены в зал, из зала - бунтовать на площадь...
- "Театр-кафедра", кто это молвил? Чернышевский, Добролюбов, Грибоед?
Утром в газете, - вечером в куплете. Истошный цирк. Вы тоже в
нигилистов-разночинцев играете, как в казаки-разбойники, вам мало
показательной цепочки наказаний в Таганке?!
В распахнутое жерло экрана сцены включился свет. Неструганый помост с
дровами костровища, в распорках под развернутым углом, стал походить на
ДОТ - сооруженье огневое долговременное, от чего пойдут круги внимания по