"Геннадий Падаманс. Первостепь " - читать интересную книгу автора

скарб. Глаза у людей быстро становятся сонными, смотрят куда-то под лоб,
закатываются. Люди ложатся на шкуры вповалку, подгибают ноги под себя, как
младенцы в утробе - и засыпают. До новой весны засыпают. Вместо медведя. А
брат-человек и самые крепкие из мужчин еще не легли. Они подкатывают два
больших камня и напрочь затворяют вход. Даже лисица теперь не пролезет,
разве что в самом верху узкий лаз ей остался, как дымовое отверстие. Но туда
не долезет она, высоко. Не запрыгнет. Все. И последние волосатые люди
ложатся. Все засыпают. До новой весны.
Хорошо спят волосатые люди. Их широкие темные лица будто сияют во тьме.
Хороший им видится сон. Где они вместе на новых угодьях, где много-премного
зеленой травы, деревья, цветы, нарядные бабочки, птицы, олени - все там. Все
как один, кто им нужен. Им хорошо.
А по снежной равнине теперь бредут другие. Высокие, стройные, с копьями
в руках. Их безволосые тела укутаны теплыми шкурами, но все равно они
зябнут. Их животы впалые. Их бледные лица вытянуты, будто ищут чего-то; их
узкие, не способные глубоко нюхать носы покраснели от холода. Нет покоя этим
людям. Нет приюта этим людям. Донимает их стужа. Им нечем кормить своих жен
и детей. Умирают их дети и жены. Скоро умрут. А потом они сами вослед.
Но один из них не такой. Старый уже, с круглым дряблым лицом,
испещренным морщинами. Этот не несет с собой копья. Этот что-то почуял.
Пристально вглядывается в одну и ту же сторону. Подозвал двух разведчиков и
туда показал. Где как раз крепко спят в затворенной пещере волосатые люди.
Теперь уже одетые в шкуры крадутся туда же, куда раньше крались
волосатые. Старик идет последним, не пригибаясь, медленно ноги переставляет,
а охотники уже далеко впереди. Вышли прямо к пещере. Правильно указал им
старик. Теперь поджидают его.
Но поспел и старик. Совещаются. На лицах охотников возбуждение, даже
ярость. Видно, что-то не то говорит им старик. Другого хотят. "Какой
запрет? - возражает молодой охотник. - Они не люди. Они спят, как медведи. А
мы не спим. Мы убиваем медведей! И мы их едим. Чтобы жить нам самим, нашим
женам и детям. Они не люди. У них общие жены на всех. Как у зверей. Они не
делают лодок, как мы. Они спят!". "Разве так Он сказал?" - не согласен
старик, не сдается. Но в одиночестве тот. Один против всех. "Так сказал
Резвый Олень, лучший воин! Или кто-то хочет оспорить? Пусть выйдет!" Никто
не выходит. Попятился старик. Все слушают молодого. Этот приказывает
осторожно отвалить камни. "А потом бейте всех, - говорит. - Женщин тоже.
Очень сильные женщины у волосатых людей. Детей только сразу не убивайте.
Потом. Когда этих съедим".
Отвалили оба камня. Никто не проснулся из волосатых. Спят как сурки.
Разобрали охотники каждый по волосатому, разом копья подняли - и разом
ударили. Дети вдруг закричали, кто-то хрипит, кто-то булькает кровью; но
один волосатый вскочил, тот самый, с медведем на груди - вырвал копье у
нападавшего, переломил об колено, как хворостинку, но другое копье ударило в
грудь и еще одно - в живот. Вырвал оба копья. Оба сразу хотел переломить об
колено - не смог. Ноги предали, подкосились - стал на колени. Тут и огрели
дубиной по голове. Переломилась дубина и отлетела, но упал волосатый. Затих.
Кровь полилась из ушей, изо рта. Отлетела душа.
Настоящие люди пируют. Их длинные лица светятся счастьем. Их животы
набиты едой. Их молодой вождь бахвалится: "Мы нашли выход. Мы победили!
Волосатым здесь не место. Они ведь не люди. У них общие жены. Мы только