"Вячеслав Пьецух. Рука (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

болванчик, пристально посмотрел на спящих в обнимку Бидона с Верой,
сказал:
- Это еще что за промискуитет!.. - и рухнул на столешницу, словно
внезапно умер.
Яков еще полежал немного, глядя в бледно светящееся окно, потом
поднялся, сунул ноги в тапочки, перешагнул через храпящего Ваню Сорокина и
вышел в едва освещенный одной лампочкой коридор. Пройдя коридор, он
спустился по лестнице на первый этаж, а затем в подвал, где начинался
тоннель, соединявший клинику с учебными корпусами; тут было сумрачно, сыро
и тихо по-особому, как-то по-кладбищенски, только слышался звук капели,
которой сочились перепутавшиеся трубы, похожие на кишки. Яша уверенно шел
вперед, как если бы его вел за собой невидимый проводник, бегло
оглядывался по сторонам и вскоре, точно, увидел массивную дверь
анатомического театра. Видимо, тут работала ночная смена прозекторов,
которые отлучились перекусить, ибо створки двери были открыты настежь, а в
помещении театра не было ни души. Яша сторожко шагнул через порог, увидев
у дальней стены металлические столы, накрытые простынями, испуганно взял
налево и как раз оказался в чулане, уставленном пластиковыми баками,
похожими на мусорные контейнеры старого образца. На одном из баков было
цинично написано коричневой краской "руки"; Яша двумя пальцами приоткрыл
крышку и сразу увидел родную длань с малиновым пятном возле локтя,
глубоким порезом предплечья, запечатлевшимся в шраме неестественно белого
цвета, как будто кто тут мелком прошелся, с армейской татуировкой в виде
литеры "я" с крыльями по бокам и сломанным ногтем на среднем пальце. Не
долго раздумывая, он выудил свою руку из бака, хотя это нисколько не
входило в его намерения, а требовалось только повидаться с отторгнутой
плотью, по которой изнылась отравленная душа, и, прихватив ее щепотью, как
прихватывают рыбу, купленную на базаре, осторожно понес наверх. Вернувшись
в палату, Яков положил свою руку в пакет, который Бидон использовал под
гостинцы, пакет спрятал в тумбочку, тумбочку запер на миниатюрный замок, а
ключ положил в носок. Зачем он выкрал руку из анатомического театра, -
этого Яков не мог понять.



7


Наутро отравленники выписывались из больницы. Яше Мугеру претила
перспектива остаться одному в девятиместной палате, и он порешил бежать.
Медицинская сестра Вера самочинно оформила все бумаги, похмелила на
прощанье разведенным спиртом, и около полудня Яша Мугер уже ехал домой в
4-м трамвае, прижимая к груди пластиковую сумку, от которой разило
формалином на весь вагон. Спирт сделал свое дело, и дорогой Яков переживал
неординарные чувства по отношению к своей длани: с одной стороны, это была
тоска по значительному куску собственной плоти, которому впредь суждено
какое-то отдельное бытование, тоска, впрочем, немучительная, окрашенная
пастельно; с другой стороны, он испытывал легкую жуть перед мертвой тканью
самого родного происхождения, которая являла собой как бы модель кончины
всего его существа, вроде бы бесконечно отдаленной во времени и в