"Вячеслав Пьецух. Рука (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

- Сознавайтесь, сукины дети, кто вывернул лампочку на посту?
Бидон разговаривал по телефону:
- Але! Это Селиверстов? Слушай, Селиверстов: тут у нас в больнице имени
Парацельса есть один злостный хирург, Стрункин его фамилие. Так вот этого
Стрункина надо показательно наказать, а то он, понимаешь, отрезает у людей
конечности налево и направо, и хоть бы хны! Арестуй его, к чертовой
матери, уголовное дело за членовредительство заведи, но главное, пусть его
твои ребята поучат в отделении, чтобы он знал, змей, как у народа
конечности отрезать!..
Ваня Сорокин волынил свою волынку:
- По учению йогов, у каждого человека есть прана, и даже у животного
каждого она есть, и даже у всякого неодушевленного предмета, вроде гайки и
кирпича. Вообще прана - это совершенно отдельное вещество. Вот, например,
у меня есть душа внутренняя, а прана - это душа внешняя, которая окружает
меня на манер того, как атмосфера окружает Землю в сколько-то там слоев.
Через эту самую прану передаются мысли на расстоянии, нах... как
сказать... нахлынывают случайные воспоминания, и если ты хочешь вылечить у
человека воспаление легких, то воздействовать нужно не на легкие, а на
прану...
Часу в одиннадцатом вечера все заснули: Александр Маленький за столом,
Яша Мугер с Робинзоном Папавой по своим местам, Вера с Бидоном на дальней,
свободной койке, а Ваня Сорокин почему-то примостился на коврике у двери.
Напоследок Яша спросил, уже обретаясь в состоянии полусна:
- Вер, а Вер! Когда руку отрезают, то девают ее куда?
- Собакам отдают на съеденье, - заплетающимся языком отвечала
медицинская сестра Вера, - куда ж еще...
- Нет, я серьезно.
- Если серьезно, то плавает твоя рука в чане с формалином, студенты по
ней потом будут анатомию изучать...
На дворе сильно похолодало, и вдруг за окном запорхал снежок; при
полном безветрии снежинки были похожи на задумчивых мотыльков, то и дело
повисающих в воздухе и точно прикидывающих, в каком направлении двигаться
предпочтительней, веселей. Палата спала так крепко, что никто не слышал,
как за стеной дико визжала онкологическая больная, как нагрянул наряд
милиции и арестовал пьяного Стрункина, который в знак протеста безобразно
матерился и бил посуду, как пришли маляры, собрали пустые бутылки и
унесли.
Яша Мугер проснулся посреди ночи, что обыкновенно с ним случалось после
обильной пьянки. На душе было тоскливо, муторно, не по-доброму
предчувственно, - словом, нехорошо. Яша смотрел в окно, бледно светящееся
во мраке, и спрашивал себя, отчего бы это у него на душе было так нарочито
нехорошо... Мало-помалу он пришел к заключению, что причиной всему рука;
донельзя, до слез было жалко ампутированной конечности, кровной ткани, по
глупой случайности отторгнутой от родимого целого и плавающей теперь в
одиночестве, в формалине, в кромешной тьме. Такое было ощущение, словно
вместе с рукой у него отняли часть его суверенной личности, либо одно из
чувств, вроде обоняния, без которого, конечно, жить можно, но это уже не
то; Яше припомнилось, что точно такая же тоска на него свалилась в тот
год, когда жена Вера Марковна ушла к зубному технику Альпенштоку.
Вдруг Александр Маленький резко, одним движением сел, как заводной