"Вячеслав Пьецух. Дом на Мойке (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

- Препустой был человек. Все любил на пожары ездить. Как где случится
несчастье, он сейчас сломя голову скачет смотреть пожар. Говорит, потешно
наблюдать, как кошки мечутся по раскаленной крыше, смешней этого зрелища
ничего нет.
Как известно, поэт испустил дух в своем кабинете, просторной комнате,
выходящей двумя окнами на двор, и по некоторым сведениям... Впрочем, об
этом после.
В феврале тридцать седьмого года Пушкины очистили квартиру в доме на
Мойке, она пустовала без малого целый год, пока в ней на короткое время не
поселились молодожены: Михаил Волконский и дочка графа Александра
Христофоровича Бенкендорфа, грозы тогдашней русской диссидентуры. Этот
союз косвенным образом оконфузил как демократическую идею, так и принцип
самодержавия, поскольку он намекал на то, что острое чувство куда сильнее
иных семейно-политических разногласий. Первую брачную ночь молодые как раз
провели в той самой комнате двумя окнами на двор, в которой Пушкин
испустил дух. Вскоре молодые уехали за границу, и дом на Мойке мало-помалу
превратился в обыкновенный доходный дом.
Одно время в помещениях первого этажа квартировал чиновник министерства
двора Немухин, который был женат на парижанке темного происхождения и
поэтому по вторникам давал французские вечера. После него сюда въехали
Сандуновы, отдаленные потомки того самого Сандунова, что завел в Москве
бани и магазин; семейство оказалось беспокойное, время от времени
устраивало скандалы с битьем посуды, и верхние жильцы нередко жаловались в
околоток. Потом в квартире первого этажа разместилась канцелярия контроля
Николаевской железной дороги, и в присутственное время тут все говорили о
тарифах, злоупотреблениях обер-кондукторов и покражах "больных" вагонов, а
в неприсутственное время резались в карты старший дворник и сторожа. С
течением времени канцелярия так разрослась, что ей пришлось выехать с
Мойки, и квартира была отдана под немецкий пансион Дампфа, который
просуществовал без малого десять лет; теперь тут дети в бархатных
курточках прогуливались парами по рекреационной зале, шаркали ножками под
фисгармонию и хором разучивали рождественские стихи. Через десять лет
квартиру первого этажа сняло Охранное отделение: в присутственное время
тут занимались донесениями с мест и протоколами допросов, а в
неприсутственное время жандармский офицер Знаменский встречался с
ренегатами от революционно настроенной молодежи. Перебывали тут и эсеры, и
эсдеки, и анархисты, и как-то раз сам Азеф со Знаменским целый вечер гонял
чаи. Жандарм ему говорит:
- Что же вы, Валентин Кузьмич, с "таком" пьете, не угодно ли сахарку?
Азеф ему отвечает:
- Социал-революционеры все без сахара пьют, по народному образцу.
В 1910 году первый этаж поделили на две неравные части: в одной
новоотделанной квартирке оказалось четыре комнаты, в другой семь. Меньшую
последовательно занимали: Краюхины, Широких, Вайнштейн, Иванов 2-й;
большую: Смирновы, Березовичи, отделение ревизий Русско-Азиатского банка,
Зинаида Соломеевна, любовница знаменитого хирурга Грекова, склад
канцелярских принадлежностей, секта адвентистов седьмого дня. После
Февральской революции в обеих квартирах разместился пикет милиции
Адмиралтейской части, а после Октябрьской революции сюда самовольно
вселились пятнадцать семей питерской бедноты. На общей кухне белье