"Амос Оз. Повесть о любви и тьме" - читать интересную книгу автора

написанным и писателем, а простор, который раскинулся между написанным и
тобой, читатель. Важно не то, "действительно ли Достоевский еще в бытность
свою студентом, убивал и грабил вдовствующих старушек". Важно, что это ты,
читатель, ставишь себя на место Раскольникова, чтобы в своей душе ощутить и
ужас, и отвращение, и отчаяние, и болезненную убогость, смешанную с
наполеоновской гордыней, и безмерность фантазий, и голодную лихорадку, и
одиночество, и страсть, и усталость, и смертную тоску... И провести
сравнение (результаты которого останутся тайной) не между героем книги и
кое-какими скандальными подробностями из жизни автора, а между героем книги
и твоим собственным "я" - скрытым, опасным, несчастным, сумасшедшим,
преступным... Это приводящее в ужас существо навсегда упрятано тобой
глубоко-глубоко, в самый темный из твоих карцеров, так что ни один человек
даже не догадается, упаси Боже, о его существовании, - ни родители твои, ни
любящие тебя, иначе убежали бы они от тебя в полном ужасе, как убегают от
чудовища. И вот, когда постигаешь ты историю Раскольникова, - при том, что
ты не любитель сплетен, а вдумчивый читатель, - ты можешь ввести этого
Раскольникова внутрь, в свои подвалы, в свои темные лабиринты, через все
решетки - в свой карцер, и там устроить ему встречу с самыми постыдными, с
самыми позорными твоими чудовищами. И ты сможешь сравнить чудовищ
Достоевского со своими собственными, которых в своей обычной жизни тебе ни с
чем сравнить не удастся, потому что во веки веков не представишь ты их ни
одной живой душе, даже шепотом, в постели тому (или той), кто спит там с
тобой по ночам, иначе он (или она) в ту же секунду, сдернув с омерзением
простыню и обернув себя ею, убежит от тебя с воплями ужаса.
Так Раскольников сможет чуть-чуть утешить твоего внутреннего узника,
которого каждый из нас вынужден обречь на позор и одиночество пожизненного
карцера. Так смогут книги немного подсластить горечь твоих постыдных тайн:
не только ты, голубчик, таков, но все остальные, возможно, немного похожи на
тебя. Ни один человек не является островом, хотя каждый из нас - полуостров,
Пиренейский полуостров, окруженный почти со всех сторон черной водой и все
же как-то связанный с другими полуостровами.
Рико Данон, к примеру, в моей книге "И то же море", размышляя о
таинственном гималайском Снежном человеке, не может не задуматься о тайне
человеческого существования:

Рожденный женщиной несет на спине своих родителей.
Не на спине. В самом себе.
Всю свою жизнь он их должен нести. Их и все воинство их. Всех
пра-пра-родителей.
Русская матрешка беременна всеми поколениями, до самого последнего.
Куда ни пойдет, идет он беременный родителями. Ложится ли спать или
встает, он беремен родителями.
Отправляется в странствия или остается на месте, он беремен родителями.
Ночь за ночью, когда он на ложе своем, отец и мать рядом с ним.
Пока не пробьет его час.[2]

И не спрашивай: "Каковы подлинные факты? Что происходит у этого
писателя?" Спроси себя. Спроси о себе. А ответ можешь хранить при себе.

6