"Амос Оз. Повесть о любви и тьме" - читать интересную книгу автора

И снова замолчал. Воцарилось долгое жуткое молчание, в которое отец
полностью погрузился. Этакое безмолвие Грегора Замзы из кафкианского
"Превращения", будто я прямо на глазах отца превратился в насекомое. И я
тоже виновато молчал, словно и вправду был всегда каким-то жалким мелким
ползающим насекомым, и вот только сию минуту это открылось, и все потеряно
отныне и навсегда.
Наконец отец вынырнул из своего молчания и в течение примерно двадцати
минут открывал мне основы мироздания. Ничего не утаил. Ввел меня в тайное
тайных библиотечного мира: показал мне и столбовую дорогу, и боковые
тропинки в лесной чаще, и головокружительные ландшафты всевозможных
вариаций, нюансов, фантазий, и "заброшенные аллеи", и дерзкие повороты, и
даже эксцентричные капризы. Книги можно расставлять по заглавиям, можно по
алфавиту - согласно именам авторов, можно по сериям или выпустившим их
издательствам, можно в хронологическом порядке, можно по языкам, по
тематике, по отраслям знания, и даже в связи с местом выхода книги...
Вариантов предостаточно.
Так узнал я, что существуют логические законы, определяющие
многовариантность жизненных явлений. Все, что происходит, может произойти
так, а может - иначе, жизнь разыгрывается по различным партитурам, по
параллельным логическим схемам. Каждая из этих схем - сама по себе логически
последовательна и по-своему когерентна, внутри себя - совершенна, а ко всем
другим - равнодушна.
В последующие дни я проводил долгие часы, устраивая свою маленькую
библиотеку: эти двадцать или тридцать книг я размещал и перетасовывал,
словно колоду карт, вновь и вновь переставлял их, располагая различным
образом, руководствуясь теми или иными соображениями.
Так, с помощью книг, познал я искусство композиции - не из текстов, в
них напечатанных, а благодаря самим книгам, их физическому бытию. Именно
книги научили меня тому, что существует приграничная нейтральная полоса, что
существует сумеречная зона, лежащая между дозволенным и запретным, между
легитимным и эксцентричным, между нормальным и причудливым. Этот урок
сопровождает меня многие годы. Когда пришла пора любви, я не был уж совсем
зеленым новобранцем: я уже знал, что существует выбор: есть автострада, и
есть дорога с меняющимися по сторонам пейзажами, и есть заброшенные тропы,
по которым почти никогда не ступала нога человека. Есть дозволенное, которое
почти запретно, и есть запретное, которое почти дозволено. Есть и то, есть и
это.


*

Иногда мне позволяли брать книги с папиных полок и выносить их из дома,
во двор, чтобы стряхнуть с них пыль: не более трех книг одновременно, чтобы
не нарушить порядок, чтобы каждый из томов встал точно на свое место. Это
была и большая ответственность, и удовольствие, ибо запах книжной пыли
возбуждал меня, и порой я забывал о том, что мне поручено, забывал об
ответственности и о собственной чести: я оставался во дворе и не
возвращался, пока обеспокоенная мама не посылала спасательную экспедицию в
лице папы. Он должен был проверить, не хватил ли меня солнечный удар, не
покусала ли меня собака... Однако меня всегда обнаруживали в одном из