"Амос Оз. На этой недоброй земле" - читать интересную книгу автора

- Отец.
Как утес, сверкающий солнцем пустыни, принимает прохладную влагу,
которая невесть откуда досталась ему, так стоял Ифтах Гилади, когда замерли
на его веках пальцы дочери. И не хотелось ему просыпаться.
Был он устал, иссушен, и тело его не отмыто от крови и гари. На
мгновение прихлынула к сердцу тоска по городу, который сегодня он сжег. Как
тянулся к небу Авел-Крамим всеми башнями в золоте куполов; как касалось
этого золота предрассветное солнце; как умолял его слабый подросток - царь
Аммона: не уходи, Ифтах, расскажи мне еще, я боюсь темноты; как звенели
колокольчики на шеях верблюдов, когда с наступлением сумерек в городские
ворота начинали входить караваны; женские губы скользили по телу и шептали:
чужой; а огни по ночам, а музыка, песни... и как рассек кроваво-красный меч
шею царя Гатаэля и как вышел, дымясь, из затылка, и как успел он сказать: до
чего безобразна эта история; и как город горел; и как женщин в пылающих
одеяниях сбрасывали с крыш; а запах горелого мяса, а крик... - Ифтах без
движения стоял на рубеже надела отца, глаза его были закрыты.
Тут поднял руку Гилад, чтобы утихомирить поющих, играющих и
веселящихся - пусть говорит судья. Все застыли, ожидая слова Ифтаха. Только
огни дрожали в неслышном веянии ветра. Судья Израиля набрал воздух, чтоб
обратиться к народу, И вдруг повалился на землю, воя, как волк, пораженный
стрелой.
- Госпожа моя мать, - прошептали уста.
И был среди старейшин колена один, который подумал: "Морочит нас этот
человек. Он не из нас".

IX

Два месяца попросила Питда, а он, будто забыв про все, сказал:
- Уходи, Питда, далеко-далеко и никогда не возвращайся ко мне.
Но девушка засмеялась:
- Набрось на голову свой бурнус и помычи, - отвечала она, - а мы
посмотрим, и будет смешно.
И он, потеряв надежду, сказал:
- Вон на заборе ящерица, Питда. А вот ее уже нет.
Два месяца бродила Питда по горам, и подруги ее шли за ней. Пастухи
уступали им путь. Если проходили они деревней, жители прятались по домам.
Тихая белая вереница шла по ущельям, залитым светом луны. Что означает эта
смертельная бледность, мертвое серебро на мертвых холмах? Хищные звери не
трогали их. Оливковые деревья, искореженные годами, не смели царапать их
кожу. Шаги их вплетались в шорохи земли, как шелест листьев, шуршащих от
ветра. Как слушать многоголосье, а как - тишину? Муж и жена, отец, мать и
сын, отец, мать и дочь, братья, зима и осень, весна и лето, вода и ветер -
ведь дали не сблизить, и, если молчать, или кричать, или смеяться, все без
разбора и различенья уносится вверх и умножает безмолвие звезд и скорбь этих
холмов.
До чего хороша была Питда своей неяркой пепельной красотой, когда в
венке, какие носят невесты, шла она и смеялась, а кочевники из угрюмой земли
Тов, завидев ее издалека, говорили: вот идет чужая и дочь чужого; никто из
живых не может приблизиться к ней и остаться в живых. И бросали ей вслед:
шеула,[5] потому что была она послана не навсегда, а на время, с возвратом.