"Амос Оз. На этой недоброй земле" - читать интересную книгу автора

сказано о Тебе: Ты Бог-ревнитель. А я говорю: окаянна любовь Твоя, как
окаянна любовь, которая приковала меня к Тебе. Мне известны тайны Твои, ибо
мы заодно. Ты призрел Эвела и принял его дары, но сердцу Твоему был близок
Каин, и Каина Ты возлюбил. Над ним, а не над праведным братом его, Ты
простер Свою гневную милость. Каина, а не Эвела, послал Ты скитаться по этой
недоброй земле. На него возложил Ты печать, чтобы ходил он по миру,
утверждая Твой образ перед людьми и вершинами гор. Ты Бог Каина, Бог Ифтаха
сына Питды. Каин - свидетель, и я покажу, в чем Твой подлинный образ, Бог
лесных гроз; Бог огня, который съедает зерно на току; Бог лая собак,
беснующихся по ночам. Я знаю Тебя, ибо Ты во мне. Мать моя была
аммонитянкой, и я любил свою мать. Из глубин тянулась она к отцу, а он из
глубин надрывался, взывая к Тебе. Бог, дай мне знак.
Город Авел-Крамим лежал на перепутье караванных путей. С наступлением
сумерек в городские ворота вступали караваны, держащие путь из далеких
земель. Они доставляли в Авел-Крамим дары земли Египетской, благовония,
ароматические масла и медь из Месопотамии, стекло из Сидона и Тира, дичь с
юга из страны Эдом, из Иудеи виноград и оливки, вина из Арам-Нахараим, шелк
из Арам-Цовы, голубоглазых мальчиков с голубых островов в океане,
блудниц-хеттеянок, браслеты и мирру. До темноты не прекращался поток, а
ночью запирались тяжелые ворота, и город наполнялся факельным светом и
исступлением. Отблески пламени разбивались о золотые купола и разлетались по
сторонам кровавыми брызгами. Из храмов вырывалась на улицы музыка, берущая
за душу.
Казалось, что Ифтах входит в самую пучину, но винная пена, водоворот
женских ласк и увеселений царского двора доходили ему лишь до плеч. Страсти
касались и лица Ифтаха, но лицо его было словно обожжено в огне. Ночью
прекраснейшие из женщин Аммона ласкали тело Ифтаха, их губы скользили по его
груди. Они впивали угрюмые силы Ифтаха и, как птицы, кружащие над головой,
щебетали: чужой. Ифтах безмолвствовал, его глаза смотрели вовнутрь, потому
что вокруг им не на что было глядеть.
С каждым днем все выше всходила ревность в Авел-Крамим. Князья Аммона
ревновали жен, дочерей, ревновали и царя своего Гатаэля. Старейшины говорили
на совете: Аммон подчинен Гатаэлю, царь же как женщина в руках пришельца из
Гилада. Сей Ифтах не один из нас, он сам по себе.
Злая молва донесла эти слова до царя. Гатаэль и сам стыдился своей
размягчающей душу любви к Ифтаху. Иногда ночью он представлял: завтра я
встану и прикажу убить этого желтого человека. Но приказа не отдавал, потому
что, как всегда, видел и пользу и вред. Когда Гатаэль узнал, что старейшины
уподобляют его одной из блудниц, распростертых у ног чужестранца, на глаза
его навернулись слезы.
Всю жизнь Гатаэль мечтал стать великим завоевателем, как грозные цари,
о которых он читал в летописях. Но воевать Гатаэль не умел: когда он выходил
из покоев на солнечный свет, у него кружилась голова, от запаха конского
пота сводило зубы. Поэтому в один из дней он призвал к себе Ифтаха и
объявил:
- Отбери себе воинов - пеших и конных, я дам тебе сколько захочешь
колесниц и коней, возьми с собой заклинателей и жрецов и иди на Гилад.
Завоюй мне землю, куда увезли твою мать, чтобы сделать наложницей. Если ты
не пойдешь, я пойму, что правду сказали старейшины: ты не наш, ты нам чужой.
Такова воля царя. А сейчас подай мне скорее воды.