"Лев Сергеевич Овалов. Январские ночи (про революцию)" - читать интересную книгу автора

- Ну как, Розалия Самойловна? - вопросом на вопрос ответил Гольдблат и
повел рукой вокруг себя. - Разве все это ничего не говорит вашему сердцу?
И Землячка сразу поняла, о чем будет разговор.
- Говорит, - подтвердила она. - И говорит очень-очень многое.
- Неужели все это вас не трогает? - подчеркнуто повторил Гольдблат. -
Мы здесь дома, дома!
Нет, Землячка не чувствовала себя в этой харчевне дома, все здесь чуждо
ей, да и вообще никому не нужно.
- Все это очень трогательно, - заметила она, - но я полагаю, что
привезли вы меня сюда не для того, чтобы угостить гусиными шейками?
- Вы еврейка, Розалия Самойловна, - строго произнес Абрамсон. - А Ленин
пренебрегает интересами евреев или не понимает их.
- Мы почему решили поговорить с вами? - вмешался Гольдблат. - Мы не
хотим терять таких людей, как вы.
- Все евреи, - перебил его Абрамсон, - должны группироваться вокруг
Бунда.
Землячка задумчиво провела пальцем по столу.
- Это старая песня, - сказала она. - Может быть, не надо возвращаться к
пройденному?
- Нет, надо, - возразил Абрамсон. - Евреи должны найти общий язык между
собой, чтобы как-то противостоять русским националистам. Вот, например,
Мартов считает, что еврейский рабочий класс является достаточно внушительной
силой, чтобы не быть лишь придатком к общерусскому революционному движению.
- Это Мартов вам так сказал? - удивилась Землячка.
- Да, мы говорили с ним, - подтвердил Гольдблат, - и он обещал нам свою
поддержку.
- Против русского национализма? - переспросила Землячка не без иронии.
- Но не будете же вы отрицать, что мы совершенно особая нация, мало чем
связанная с другим населением России? - в свою очередь возразил Абрамсон.
Она уже представляла себе дальнейший ход разговора и подумала, не
оборвать ли его, не подняться ли и просто уйти, но решила договорить все до
конца.
- Ленин возражает против всякой самостоятельности Бунда, - сказал
Абрамсон. - Он хочет, чтобы мы стали лишь послушным придатком русской
социал-демократической партии.
Нет, Землячка не хотела терять для революции даже этих людей, несмотря
на все их заблуждения; в ней заговорило ее пропагандистское призвание, она
должна, должна их переубедить.
- Вы или не понимаете, или сознательно искажаете Ленина, - сказала
Землячка мягко, как говорят терпеливые учителя с упрямыми учениками. - Как
вы думаете, есть у еврейских рабочих интересы, отличные от интересов русских
рабочих?
- Конечно! - воскликнул Гольдблат. - У нас свой язык, и даже
территориально мы живем обособленными колониями.
- А вы знаете, - вдруг спросила его Землячка, - язык, которым написана
библия?
- Древнееврейского языка я не знаю, - важно ответил Абрамсон. - Но...
- Так вы что же, жаргон считаете еврейским языком? - насмешливо
воскликнула Землячка. - Еврейский язык - это язык библии, а вам, с вашими
теориями, остается только разработать теорию особой национальности русских