"Владислав Отрошенко. Новочеркасские рассказы " - читать интересную книгу автора

его быстрыми глотками; видел не своими, а чьими-то чужими скользящими
глазами, как мы выходим из павильона в сквер; видел по губам Кати, как она
что-то говорит Лесику, но вникнуть в ее слова я не мог, потому что слух
отделился от меня и свободно плавал где-то сбоку, вверху, в ночном небе, где
дрожали и кружились размазанные звезды...
Слух вернулся ко мне вместе с тошнотой в ту минуту, когда я обнаружил
себя сидящим на плечах Лесика. "Курва! Шалава! Слезай сию минуту! " -
отчетливо услышал я голос Заиры, жены Лесика.
Черноволосая, кучерявая, всегда злобная и проворная, она бежала вверх
по спуску Разина навстречу нам - навстречу мне, Лесику и
Кате, которая тоже сидела на Лесике. Она сидела верхом на его животе и,
широко раскинув длинные ноги, облокотившись на его грудь, весело распевала:
- Печенеги, печенеги едут с горки на телеге!
Ее непослушная голова с двумя конскими хвостиками по бокам
раскачивалась из стороны в сторону так сильно, что и Лесик, никогда от вина
не пьяневший, качался, как пьяный, и подпевал ей: " Едут, едут песенеги!.. "

ПЛАНЕТАРИЙ

Поп Васек был совсем не таким попом, какие служили в Войсковом соборе.
Там они были важными, грозными, с длинными плоскими бородами по живот. У
попа Васька борода была маленькая и такая же круглая, как и весь он сам. Он
не то что охотно, а даже азартно играл в айданы со мной и Володей - сыном
бабушки Наты, моим двоюродным дядей, который был старше меня всего на два
года, - и с нашими друзьями Родей и Андреем. Иногда Васек выигрывал у нас
подчистую все айданы - такие маленькие квадратные косточки из коленки овцы.
Их нужно было ставить рядком на кон - в прямоугольник, начерченный на земле,
и сбивать с расстояния десяти шагов байбаком - точно такой же косточкой, но
покрупнее. Если байбак после удара становился на бок, - это называлось арцо,
то можно было повторить удар с гораздо меньшего расстояния, оттуда, где
выпадало арцо. У попа Васька байбак беспрестанно арчил, и поэтому он не
метил им в кон, а просто гнался - подбрасывал байбак вплотную к кону, а
потом сбивал им все айданы, закрутив его пальцами, запустив по земле
волчком.
Обыгрывал нас и уходил очень довольный, улыбающийся. Да еще поучал:
"Вот так надо играть в игру ваших пращуров, отроки никчемные! "
Говорить с попом Васьком можно было о чем угодно: о рыбках, о марках, о
телескопе, о луне, о Боге - существует Он или нет?
- Существует, существует, - отвечал поп Васек очень буднично
(гораздо торжественней он объявлял: " Гонюсь! " - подбрасывая к кону
непобедимый айдан). - И Бог существует, и Его Сын, и
Богоматерь, и апостолы... У меня арцо, отроки!
- А попадья? - спрашивал кто-нибудь.
- Что попадья?
- Попадья существует?
- Я вот-те дам попадью, сукин сын! Я вот-те холку сейчас так обрею!
Только про попадью и нельзя было говорить с попом Васьком.
Попадью никто никогда не видел, и поэтому ее воображали себе какой
угодно. Одни говорили, что она старая, уродливая: все лицо в бородавках и
жестких волосьях. Другие утверждали, что она очень юная, тонкая и лицом