"А.Островер. Удивительная история или повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилось " - читать интересную книгу автора

бросился в глаза книжный знак. - Безбородко! Так ты ее у Александра
Григорьевича добыл?
- Никак нет. не у Александра Григорьевича.
- Все еще секреты? Ну, бог с тобой! Важно, что добыл, что услужил
своему государю. - Он взял со стола синюю папку, потряс ею в воздухе. -
Доклад! Сегодня представлю его на высочайшее усмотрение. Тут и твой
шарманщик. Обрадуй крошку... - Он вышел из-за письменного стола, положил
руку на плечо Олсуфьева. - Отец этой крошки далеко не ангел, для него убить
человека, что для тебя стакан чая выпить, и... любит свою дочь. Помни об
этом, Олсуфьев. А теперь - ступай. Завтра зайди ко мне в это же время.
Олсуфьев забыл, что у подъезда его ждет карета, - он вернулся в Зимний
дворец пешком.

Дубельт, прежде чем усесться в кресло, вызвал звонком адъютанта.
- Запиши три фамилии. Григорьев Василий Васильевич, Казембек Александр
Касимович, Хвольсон Даниил Абрамович. Снаряди трех курьеров, дай каждому по
одному адресу- пусть привезут этих господ сюда.
Через час в кабинет входили три человека - цепочкой, один в затылок
другому. Впереди Казембек - крупный, рыхлый, с круглой темной бородой, а на
лысой голове не то монашеская скуфейка, не то татарская тюбетейка; за ним
худощавый Григорьев; последний - Хвольсон, молодой человек лет 28-29, с
тонким носом и большим ярким ртом. На всех лицах недоумение и страх.
Дубельт пошел им навстречу, пожал руки.
- Господа, - начал он приветливо, - хорошо, что вы явились сегодня, а
не "в любой ближайший день", как я просил передать. Вам сообщили, какая у
меня к вам просьба?
- Нет, - хмуро ответил Казембек. - Я сегодня приехал из Казани, в
постели лежал, а ваш офицер приказал одеваться и повез сюда.
Дубельт раздраженно позвонил. Явился адъютант.
- Почему не сообщили господам ученым, по какому поводу их приглашают?
Почему такую горячку пороли? - спросил он раздраженно. - Взыскать с этих
олухов!
После ухода адъютанта, успокоившись, Дубельт продолжал:
- Простите усердных не по разуму служак. Это про них Крылов писал:
заставь дурака богу молиться, он лоб расшибет.
Григорьев и Хвольсон обменялись лукавым взглядом; Казембек хмуро изучал
свою правую ладонь.
- Вот какая просьба у меня к вам, господа ориенталисты. Его величеству
угодно знать, подлинная ли это рукопись и какова ее ценность. - Он протянул
рукопись.
Рукопись переходила по старшинству: сначала ее рассмотрел Казембек, за
ним Григорьев, потом Хвольсон. Дубельт следил за учеными. Казембек двигал
губами, точно сосал конфету; у Григорьева разрумянилось лицо и напряглись
мышцы на худой шее; у Хвольсона задрожали крылья тонкого носа.
- Генерал, - запинаясь, промолвил Казембек. - Откуда у вас эта
рукопись? В каталоге аббата Руайе она числится украденной и находящейся в
нечестных руках.
Дубельт поморщился и сухо переспросил:
- Какова же ее ценность?
- Ценность?! - ответил Казембек с негодованием. - О какой ценности вы,