"А.Островер. Удивительная история или повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилось " - читать интересную книгу автора

генерал, говорите? Денежной? Не знаю. Может быть, десять тысяч, а то и все
сто. Но разве ее ценность может быть исчислена рублями? Рукопись - звено в
золотой цепи развития человеческой мысли.
- И очень важное звено! - подхватил Хвольсон.
- Именно, Даниил Абрамович! - Григорьев вскочил на ноги. - Господин
генерал! Доверьте эту рукопись нам. Хотя бы на короткое время. Мы дополним
перевод эль Хасана.
Поднялся и Дубельт. Он сухо ответил:
- Я доложу государю вашу просьбу, господа. - И протянул руку. - Не смею
задерживать вас. Еще раз прошу прощения за грубость моих слишком усердных
служак.


8

Ровно в семь к Зимнему дворцу подъехал Дубельт со своим адъютантом
Оржевским, известным в литературном Петербурге под кличкой "Дароносец". По
своей должности в цензурном комитете Дубельт пользовался услугами этого
находчивого и приятного в обхождении жандармского поручика: через него он
передавал выговоры редакторам, цензорам и издателям.
От Невы веяло свежестью талого снега. Чистым серебром светились деревья
Летнего сада.
Дубельт глянул в высокое небо, вздохнул и направился к подъезду; за
ним - Оржевский, размахивая в такт шагам синим сафьяновым портфелем.
Они разделись в гардеробной, поднялись по белой мраморной лестнице, а
на полукруглой площадке, где два парных караула семеновцев охраняли подступы
к коридорам, Дубельт оправил перед зеркалом мундир и пригладил редкие
волосы. Убедившись в том, что рукопись Аристотеля на месте, в портфеле,
который поручик держал на весу, начальник III отделения направился строевым
шагом в сторону царского кабинета. За ним, нога в ногу, следовал Оржевский,
зажимая портфель правым локтем.
Перед Синим залом, где помещались офицеры дежурной роты, Дубельт
остановился.
- Поговори-ка с офицерами, узнай подробнее о вчерашней истории, -
сказал он поручику на ухо и тем же строевым шагом направился дальше.
Оржевский постоял немного, провожая взглядом удаляющегося начальника,
и, переложив портфель в левую руку, правой раскрыл тяжелую дверь.
В Синем зале было серо от табачного дыма. Вдоль стен стояли кожаные
диваны. В углу, где два дивана образовали букву "Г", за круглым столом
играли в карты. Человек восемь офицеров следили из-за спин сидящих за игрой.
На приветствие жандармского поручика ответили корректно, не
обнаруживая, однако, желания вступить в разговор. Оржевский не удивился: он
знал, что гвардейцы недолюбливают жандармов.
Не выпуская из рук портфеля, он подсел к поручику фон Тимроту, который,
сидя на диване, наблюдал за игрой.
- Весело было вчера? - спросил Оржевский своего соседа.
- Сначала да, - ответил фон Тимрот сухо, - а вот потом...
- Слышал... Бояринов отличился. Но почему он вспылил?
- Пьян был.
Один из игроков поднялся из-за стола.