"А.Островер. Удивительная история или повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилось " - читать интересную книгу авторавосемью. Это будет в день моего дежурства. В восемь государь едет на
прогулку и проходит мимо Синего зала. Я ожидаю его в коридоре, бросаюсь перед ним на колени и рассказываю историю рукописи. Ты знаешь Николая Павловича - он любит, когда перед ним душу свою раскрывают. К тому же я не ставлю его в трудное положение: он ничего французу не обещал. А тут перед ним возможность проявить великодушие. И он проявит его! - А если нет? - Не может государь жертвовать честью своего офицера для того только, чтобы сделать приятное чужеземцу-французу. Не может! Он поругает меня, дернет за ухо; все будет, знаю, но рукопись он вернет. Наконец, Гриша, клянусь тебе: я, Николай Олсуфьев, верну тебе рукопись! Хочешь, напишу клятву в виде расписки? - закончил он торжественно. Безбородко отошел к окну, молча постоял там несколько минут. Ни судьба шарманщика, ни горе его дочери, ни отчаяние друга не интересовали его. Но, думал он, если откажешь Олсуфьеву, этот теленок с отчаяния может черт знает что выкинуть - еще к Елене поедет и такое наговорит... - Ника, - начал он, повернувшись, - ты знаешь, что для тебя я готов сделать все. И сделаю! Но, прошу тебя, повремени несколько дней. - Сколько? - Сегодня у нас двадцать второе ноября. Отправляйся к Дубельту, скажи ему, что рукопись доставишь тридцатого. - Почему? Почему не сегодня? Гриша! Понимаешь ли ты, что значат восемь дней для Тересы? Море слез, восемь бессонных ночей! Зачем эта проволочка? Ведь ты хочешь помочь мне, Гриша?! - Хочу. Безбородко понял: отказать - значит поссориться, а этого он не мог позволить себе накануне помолвки с кузиной Олсуфьева. - Бери! - сказал он решительно. Олсуфьев заключил товарища в объятия; у него не хватило слов, чтобы выразить благодарность. Безбородко подошел к шкафу и взялся за дощечку, на которую были наложены сургучные печати. - Нет! - воскликнул Олсуфьев. - Ты не прикасайся. Я сам должен это сделать. - И закончил просительно: - Григорий, выйди из комнаты. Не надо тебе при этом присутствовать. Тебе будет неприятно. Кушелев-Безбородко подчинился. Когда дверь за ним закрылась, Олсуфьев написал записку: Я, Николай Олсуфьев, самовольно, в отсутствие хозяина Григория Кушелева-Безбородко, вскрыл книжный шкаф и изъял из него рукопись Аристотеля о свете, что удостоверяю своей подписью. гр. Н.Олсуфьев, поручик л.-гв. Семеновского полка. Сорвав дощечку с печатями, он распахнул дверцу шкафа, положил на полку расписку и взял рукопись. Дрожащими руками раскрыл он книжку. На обороте твердого переплета в верхнем углу приклеен книжный знак - большой прямоугольник шероховатой, с |
|
|