"Пол Остер. Мистер Вертиго " - читать интересную книгу автора

внимания. Это передо мной отворились Врата Жизни и Смерти, сказал он, что
рано или поздно должно было произойти. Необходимо было удалить скопившиеся
во мне яды, иначе я не смог бы перейти на следующую ступень, и если бы не
этот счастливый случай с моим побегом, все тянулось бы и тянулось (включая
наши бесконечные стычки), может быть, еще шесть, а может быть, девять
месяцев. Я понял, что никогда не одержу над ним, над мастером, верх,
необходимость смириться выбила из-под меня почву, я сломался, и стресс стал
той самой искрой, из которой и разгорелась болезнь. Жар очистил мне тело от
злобы, ненависть, нагнивавшая в нем годами, превратилась в любовь, смерть
поэтому отступила, и я очнулся. Не хочу подвергать объяснение мастера
критике, однако, на мой взгляд, причины перемен, произошедших во мне, были
намного проще. Думаю, они начались в тот день, когда жар в первый раз
отступил, я проснулся и увидел возле себя лицо мамаши Сиу, расплывшееся в
счастливой, почти блаженной улыбке.
- Только посмотрите, - сказала она, - мой Орешек вернулся в землю
живущих.
И такая радость прозвучала в ее голосе, такое искреннее желание снова
увидеть меня живым и здоровым, что внутри что-то, дрогнуло.
- Не парься, сестрица Мамаша, - сказал я, не вполне отдавая себе отчет
в том, что говорю. - Подумаешь, немножко выспался.
Глаза у меня тотчас снова закрылись, но прежде чем опять провалиться в
забытье, сквозь уже подступившую дымку я успел явственно ощутить на щеке
прикосновение ее губ. После смерти матери меня впервые кто-то поцеловал, и я
почувствовал в душе такое тепло и радостный свет, что мне стало совершенно
наплевать, кто это. Пусть это жуткая толстая индейская скво, но коли ей
захотелось меня приласкать таким образом, ну и Бог с ней, не буду мешать.
Думаю, все началось с этого, хотя были и другие события, и не последним
по важности среди них стал один разговор, состоявшийся через несколько дней,
когда я опять метался в жару. Тогда я очнулся днем и увидел, что в комнате
никого нет. Мне понадобился горшок, и я решил сам встать с постели, однако
не успел оторвать голову от подушки, как услышал шепот за дверью. Там стояли
шептались мастер Иегуда с Эзопом, и пусть я расслышал не все, но и этого
было достаточно. Эзоп выговаривал мастеру, спорил с ним, с взрослым,
указывал, как тому следовало ко мне относиться. Я не верил своим ушам. И от
того, что Эзоп, после всех пакостей и неприятностей, которые я ему доставил,
оказался на моей стороне, мне стало смертельно стыдно.
- Вы сокрушили в нем дух, - шепотом говорил Эзоп, - и вот он лежит
умирает. Это нечестно, мастер. Конечно, он нахал и бездельник, но в нем есть
не только бунт. Я это чувствовал, видел своими глазами. Хорошо, пусть я даже
ошибся, такого обращения он все равно не заслуживал. Такого никто не
заслуживает.
Странно было слышать, чтобы кто-то вдруг так говорил обо мне, но еще
более странным оказалось, что слова Эзопа возымели действие. Той же ночью
мастер Иегуда потихоньку вошел ко мне в комнату, сел на мокрые от пота
простыни и взял мою руку в свою. Все время, что он просидел, я лежал молча,
с закрытыми глазами, притворившись спящим.
- Не оставляй меня, Уолт, - сказал он так тихо, будто разговаривал сам
с собой. - Твое время еще не пришло, а ты крепкий орешек. У нас с тобой
впереди столько великих дел, ты представить себе не можешь. Ты, конечно,
решил, будто мы враги, но это не так, Уолт. Просто я знаю, кто ты такой,