"Пол Остер. Книга иллюзий " - читать интересную книгу автора

математического доказательства. Если я был способен смеяться, значит, не
все во мне онемело. В глухой, казалось бы, стене, которой я отгородился от
внешнего мира, обнаружилась щель.
Было, наверно, начало одиннадцатого. Я сидел, как приклеенный, на
своей кушетке, в одной руке стакан виски, в другой пульт, и бесцельно
переключал каналы. Программа, на которую я наткнулся, уже началась, но
нетрудно было догадаться, что это документальный фильм об актерах-комиках
эпохи немого кино. Помимо хорошо знакомых лиц - Чаплин, Китон, Ллойд - там
были и редкие кадры с участием комиков, о которых я прежде никогда не
слышал, имена второго ряда вроде Джона Банки, Ларри Симона, Лупино Лейла и
Реймонда Гриффита. Я смотрел на их гэги со спокойной отрешенностью, не
очень-то вникая, но все же сохраняя достаточный интерес, чтобы не
переключиться на что-то другое. Гектор Манн появился ближе к концу и то
лишь в коротком двухминутном отрывке из "Истории кассира", где он играл
роль исполнительного банковского клерка. Я не могу объяснить, чем этот
сюжет захватил меня. Гектор стоял за столом - белоснежный тропический
костюм, черные усики в ниточку - и отсчитывал пачки банкнот, причем делал
он это с такой бешеной виртуозностью, с такой ошеломляющей скоростью и
маниакальной сосредоточенностью, что я не мог отвести от него глаз. Этажом
выше рабочие меняли паркет в офисе управляющего. В углу, где стоял стол с
громоздкой пишущей машинкой, хорошенькая секретарша полировала ногти.
Ничто, казалось, не может отвлечь Гектора от цели - закончить свое дело в
рекордные сроки. Но вот сверху на него начали сыпаться опилки, а вслед за
этим в поле его зрения наконец попала секретарша. Вместо одного элемента мы
получили три, и дальше действие заметалось в треугольной рамке между
работой, тщеславием и вожделением - иначе говоря, между отчаянными
попытками сосчитать деньги, спасти свой любимый костюм и объясниться
глазами с девушкой. Усики Гектора то и дело дергались от страха - что-то
вроде тихого вздоха или неразборчивой реплики в сторону, отбивающей каждый
смысловой фрагмент. Это был не фарс и не бессмысленная мельтешня, это шло
от характера и ритма - хорошо оркестрованное попурри из тел, объектов и
тайных мыслей. Всякий раз, сбившись со счета, Гектор начинал сызнова, при
этом удваивая скорость. Всякий раз, желая понять, откуда сыплются опилки,
он вскидывал голову аккурат после того, как очередная плашка была уложена
на свое место. Всякий раз, когда он стрелял глазами в сторону секретарши,
она отворачивалась в другую сторону. При всем при том он умудрялся
сохранять самообладание; он не мог допустить, чтобы какие-то мелкие
недоразумения сбили его с главной цели или подорвали его мнение о себе
любимом. Не скажу, что лучшей комедии я в жизни своей не видел, но она
захватила меня, заставила все позабыть, и когда усики Гектора дернулись во
второй или в третий раз, я засмеялся настоящим здоровым смехом.
За кадром звучал голос ведущего, но я был слишком увлечен самой
сценкой и не все толком уловил. Там было что-то про загадочный уход Гектора
из киноиндустрии и про то, что он считается последним из мастеров короткого
жанра. В двадцатых годах почти все яркие и более или менее успешные
комедианты ушли в полнометражное кино, и планка для коротких двухчастных
фильмов резко упала. Хотя Гектор Манн, по словам ведущего, не принес в этот
жанр ничего нового, он получил признание как талантливый гэгмен, виртуозно
владевший телом, и как артист, который поздно пришел в профессию, но успел
многого добиться и наверняка добился бы большего, если бы его карьера так