"Марта Остенсо. Шальные Кэрью " - читать интересную книгу автора

- Хорошо ли говорить? Вздор! Бауэрсы могут знать всю правду о нас. Это
во-первых. А во-вторых, лучше, если они узнают ее от нас. Кэрью были чем
угодно, начиная от конокрадов и до международных шпионов, работавших на два
фронта. Они подлы, как черти, и прекрасны, как боги. И самое подлое в них
то, что они всегда умеют взять в жены лучших женщин.
Она напоминала проповедника на кафедре. Нет, она скорее была похожа на
того адвоката, который приезжал в прошлом году и о чем-то толковал с папой.
Ах, а Риф-то! Риф наверху, забывшийся от боли! Вся беда произошла из-за
того, что он полез в темноте отвязать мельничные крылья во время ветра, и
это вышло так потому, что Сет Кэрью отказался заплатить сполна за землю,
которую он купил у Стива Бауэрса. А она забыла Рифа на эти минуты, забыла о
нем и сидела здесь, слушая сестру Сета Кэрью и... любя ее! Да еще хотела,
видя огоньки в ее глазах, чтобы та продолжала свой рассказ. Но ведь это были
только мгновенья. Сейчас Эльза уже ненавидела самое себя за то, что вообще
стала слушать эту беседу. Она ненавидела и мисс Хилдред, и ту, другую,
возненавидела шуршанье и запах их шелковых платьев и их разговоры о других
Кэрью, которые принадлежали к далекому, далекому прошлому, покрытому
темно-зеленой дымкой, точно отражения зеркал в зеркалах. Она ненавидела и их
племянника Бэлиса, красного, как малина, который скучал, уставившись на
разодранную бумагу на потолке их гостиной. Она ненавидела и свою мать,
слушавшую с такой кротостью, терпением и сердечной мукой весь разговор. Она
вскочила со стула и, плотно сжав губы, выбежала из дому.
Эльза улеглась на сухих листьях домика в лебеде. Здесь она услышала
громкий свист отца, доносившийся с другой стороны Балки в полумиле
расстояния. При возвращении домой по вечерам он всегда свистел своим высоким
пронзительным свистом, словно желая дать знать домашним о своем приходе к
ужину. Мама всегда прислушивалась к этому сигналу, чтобы приготовить все
вовремя, так, чтобы отец мог сесть за стол сразу после того, как он вымоет
лицо и руки. "Вот и папочка идет, - сказала бы мать и тотчас же прибавила
бы: - Поставь-ка приборы на стол, через минутку он будет здесь". Она
поглядывала бы сейчас, как Эльза накрывает на стол, и заканчивала бы свое
дело у плиты. Папа никогда не замедлит сесть за стол, раз он уже вернулся с
поля. Но сегодня, конечно, все будет иначе. Сначала, в первую минуту, он
поднимается наверх взглянуть на Рифа. А после заведет разговоры с гостьями
Кэрью с таким видом, будто ему в сущности нет никакого дела до ужина.
Эльза не решалась вернуться домой, хотя и знала, что мать ждет ее
сейчас и что она должна помочь ей накрыть стол. Но очень не хотелось снова
встречаться с этими Кэрью до прихода отца. Она спокойно встала и начала
прислушиваться к свисту. Его ясная, непрерывающаяся мелодия неслась с луга
около Балки, через поле зрелой пшеницы, и была похожа на песню жаворонка.
Можно было подумать, что не произошло ничего особенного, что сегодняшний
вечер не отличался от вчерашнего и от других вечеров, когда Риф возвращался
с поля вместе с отцом, на телеге, правя своими мощными руками и откинув
назад плечи, чтобы туже натянуть вожжи. Слыша этот свист, можно даже
подумать, что отец совсем и позабыл о том, что с Ним нет сейчас Рифа. Но
такова уж была манера у папы. Он мог свистать и смеялся, и никто даже не
догадался бы, что на самом деле у него на сердце. Мама скажет ему, бывало:
"Что толку в нашей жизни?", а папа ответит: "А что за толк в смерти?" - и
пойдет, насвистывая, на работу, в свои поля.
Эльза выскользнула из домика в лебеде и побежала мимо риги туда, где