"Мария Оссовская. Рыцарь и Буржуа (Исследования по истории морали) " - читать интересную книгу автора

В этом неусыпном самоконтроле очень полезно общение с женщинами. Они
учат нас, как понравиться людям с хорошим вкусом. Де Мере, однако, не
поддерживает институт брака. С супружеством связано очень уж много забот.
Супруги, считает де Мере, сохраняют друг другу верность самое большее лет
пять или шесть, а среди женщин неглупых мало какая не ненавидит своего мужа
и не оставляется им в пренебрежении. А если мужья их и любят, то все же
любили бы больше, не будь они законными женами. Де Мере возмущает
преданность жены, дошедшая до такой степени, что супруга хотела во что бы то
ни стало следовать за мужем в далекую Индию, куда тот отправлялся на лечение
(т. 2, с. 774 и след.).
Придворный де Мере не проповедовал специально Добродетели, мимо которой
не прошел бы автор мещанского происхождения, а именно солидности по части
Денежных обязательств. О том, каким путем де Мере Добился некоторого
благосостояния, говорили разное. Шулерство и пополнение бюджета карточной
игрой не были редкостью в этом кругу. Многие полагали, что де Мере, дабы
поддержать свою репутацию в большом свете, подправлял и даже просто
подделывал адресованные ему письма, опубликованные лишь после смерти их
авторов. М. Мажанди, знаток кодексов хорошего тона эпохи, считает де Мере
сухим эгоистом, бесполезным для общества человеком; а в нарисованном де Мере
образце придворного, по мнению Мажанди, какие-либо моральные соображения
отодвинуты на задний план: это образец человека, желающего сделать карьеру
при дворе и нравиться окружающим не для того, чтобы сделать им приятное, но
чтобы обеспечить успех себе самому.
Читатель, я думаю, согласится, что перед нами одна из разновидностей
рыцарского этоса, хотя сражаются здесь не оружием, но прежде всего на
словесных турнирах, в которых, говорят, блистал де Мере. Если сопоставлять
де Мере с Кастильоне (а сходство между ними во многих случаях несомненно),
то нельзя не заметить, что тон итальянского автора гораздо возвышеннее; как
помним, итальянский придворный хотел быть советчиком и моральным наставником
государя, отвергал лесть как способ повлиять на него и любые пути завоевания
его благосклонности, кроме личных заслуг. Между тем де Мере не одобряет
светских людей, которые ударяются в морализаторство (т. 3, с. 102). Это,
мол, им не идет и отдает ханжеством. Из-за высоких моральных требований,
предъявляемых к придворному, трактат Кастильоне трудно назвать пособием для
тех, кто хотел бы сделать карьеру при дворе. Отзвуки платонизма заметны в
его отношении к эротике, к которой де Мере подходит скорее по-земному
цинично. Для де Мере характерно также его отношение к браку - тема, которой
Кастильоне вообще не касается. Обоих авторов объединяет отсутствие какой бы
то ни было религиозности; их личностные образцы совершенно мирские.
Аристократия вспомнит о религии лишь тогда, когда ей всерьез начнет угрожать
недовольство низов и она сочтет, что религия (не для собственного
употребления, а для народа) может защитить ее от этой угрозы.
Кастильоне и де Мере занимало то, как добиться успеха при собственном
дворе; Франциск де Кальер, классик в области придворной дипломатии,
рассматривает пути к успеху в отношениях с чужеземными дворами. "Искусство
вести переговоры с государями настолько важно, - писал он, - что
благополучие величайших держав зависит нередко от умения тех, кто ведет
переговоры" Callieres F. Sztuka dyplomacji, Warszawa, 1929. Далее цитируется
то же издание.. На вопрос, что нужно делать для того, чтобы добиться успеха
при собственном дворе, и для того, чтобы успешно играть роль дипломата при