"Мария Оссовская. Рыцарь и Буржуа (Исследования по истории морали) " - читать интересную книгу автора

устанавливает для себя законы и не желает подчиняться общей воле. Ахилл
из-за личной обиды был готов пренебречь интересами войска, осаждавшего Трою.
Наконец, индивидуализм понимается иногда не как личное качество, но скорее
как воззрение, не признающее подчинения интересов личности интересам целого,
и выступающее против этатизма, ибо государство должно служить человеку, а не
человек государству.
Платон обосновывал подчинение личности государству, ссылаясь на то, что
настоящий художник обдумывает любую часть своего творения, имея в виду
целое, а Не наоборот. Интересы государства становятся в таком случае
критерием морали, которую Поппер называет коллективистской, племенной и
тоталитарной. В. Йегер, напротив, видит в ней воплощение прекрасного
военно-политического идеала, имеющего глубокие корни в природе человека.
Это, по его мнению, политически оформленная героическая arкte, наградой
которой служит всеобщее почитание. "Молодые и старые восхищаются им
(воином-победителем. - М.О.), жизнь приносит ему множество отличий и
почестей, никто не смеет вредить ему или нарушить его права. Когда он
состарится, все смотрят на него с уважением и уступают ему место, где бы он
ни появился" Jaeger W. Ор. cit., t. 1, s. 121..
Если под рыцарским этосом понимать этос правящего класса, свободного от
хозяйственных забот, презирающего любое занятие, кроме военного,
заполняющего свой досуг спортом, охотой и пиршествами, то этос спартанцев
можно назвать рыцарским наравне с гомеровским этосом. И все же мы не
решились в названии этой главы применить слово "рыцарский" по отношению к
Спарте: слишком уж прочно оно срослось с представлениями, совершенно чуждыми
тем, которые вызывает у нас Спарта. Ибо Древняя Греция дала нам два разных
образца воина-господина. Нам могут заметить, что мы сравниваем здесь этос,
изображенный в литературном произведении, с этосом, реально существовавшим,
пусть даже он дошел до нас в идеализированном виде. Такое сравнение, я
думаю, правомочно - и потому, что специалисты считают возможным
реконструировать гомеровский мир на основании свидетельств Гомера, и потому
еще, что творения Гомера были усвоены позднейшими поколениями, став чем-то
большим, чем просто литературным произведением. "Роль "Илиады" и "Одиссеи" в
греческой культуре, - пишет Т. Синко, - можно сравнить лишь с ролью, которую
в христианской Европе играла Библия". "Чтение Гомера было настолько
характерно для греческой школы, что школьное обучение начиналось выучиванием
первых строк "Илиады". Александр Македонский знал "Илиаду" наизусть" Sinko
T. Literatura grecka..., t. 1, cz. 1, s. 134.. В "Илиаде" и "Одиссее", пишет
знаток героического эпоса, мы имеем дело с обществом, в котором
могущественная верхушка создала стиль жизни, признанный соплеменниками
достойным и вызывающим восхищение См.: Bowra C. M. Ор. cit., ch. 3..
Несмотря на сходную во многом позицию в социальной структуре, несмотря
на одинаковую свободу от хозяйственных забот, одинаковое презрение к любым
невоенным занятиям и одинаково высокую оценку мужества как главной
добродетели воина, различия между образом воина у Гомера и в Спарте
существенны. У Гомера - индивидуализм во всех перечисленных выше значениях,
в Спарте - стадность, послушание, отсутствие потребности в независимости. У
Гомера - многократно подчеркиваемая роль разума, роль личного опыта,
приобретенного в многочисленных путешествиях (Одиссей); в Спарте -
ксенофобия, пренебрежение к интеллектуальным достоинствам и всяческие
препоны проникновению чужеземной мудрости. У Гомера - восхваление