"Мария Оссовская. Рыцарь и Буржуа (Исследования по истории морали) " - читать интересную книгу автора

ставит себе на службу.
Отношение буржуазного личностного образца к аристократическому, которое
в талантливом изображении М. Оссовской выглядит как движение от отрицания и
конфронтации к заимствованию и компромиссу, является, по-видимому, вообще
характерной особенностью борьбы нового со старым в морали. В этой связи
интерес представляет вопрос об условиях наиболее плодотворного, эффективного
усвоения нравственных ценностей прошлого. Можно отметить два момента.
Во-первых, сами ценности отрываются от первоначальной узкоклассовой,
исторически ограниченной основы и раскрываются в своем общечеловеческом
содержании. "С немалым трудом в истории этической мысли отделяется
благородство от благородного происхождения" (с. 437). Но такое отделение
обязательно должно было произойти для того, чтобы благородство могло войти в
неаристократические личностные образцы (буржуазный, а также
социалистический). Бережливость как нормативная установка выражает одну из
характерных особенностей образа жизни мелких собственников, исторически она
связана с первоначальным капиталистическим накоплением. В таком виде она
может рассматриваться скорее как порок, чем добродетель. Бережливость,
однако, изменчива и обнаруживает такие грани, которые вообще не связаны с
накопительством и выражают уважение к человеческому труду (в этой связи
вызывает интерес и содержит большой воспитательный потенциал проводимое М.
Оссовской различение бережливости по отношению к деньгам и по отношению к
вещам); в этом качестве она входит в общечеловеческий нравственный фонд.
Во-вторых, заимствуемые ценности включаются в качественно новую систему
морали и в зависимости от этого приобретают новые значения. Например:
благородство аристократа заключается в том, чтобы хранить честь и привилегии
своего сословия, не унижаясь до равноправного общения с представителями
низших сословий, оно ярко выражается в том, что карточный долг для него
священен, а долг мяснику ни к чему не обязывает; благородство буржуа состоит
в том, что он учреждает фонды, стипендии и т.п., чтобы подобными
благотворительными акциями сгладить жестокость практикуемой им эксплуатации,
он пытается в гражданской и частной жизни смягчить те социальные контрасты,
которые сам же углубляет в качестве бизнесмена; благородство
социалистической личности
обнаруживается во внутреннем достоинстве, которое не должно знать
раздвоенности мотивов и поступков, частной и публичной жизни, не признает
успеха, приобретенного ценой интриг, подлости, обмана и других низостей.
Ясно, что хотя речь здесь идет об одном явлении, тем не менее оно заключает
в себе различные исторические смыслы.
М. Оссовская рассматривает историю морали в прямой сопряженности с
историей этики. Традиционно эти процессы рассматриваются в изолированности
друг от друга, и такой взгляд, к сожалению, получил широкое распространение
в советской литературе. Считается, что этика является лишь рефлексией по
поводу морали, осуществляемым задним числом размышлением о ней. Стало едва
ли не общим местом утверждение, будто этика относится к морали так же, как
вообще любая наука относится к своему предмету. Поэтому в этику обычно
включают только философско-теоретические объяснения морали, а мораль сводят
к области обыденного сознания; в работах по истории нравов, как правило, мы
ничего не узнаем о Спинозе или Канте, а в теоретических курсах этики - о
формах вежливости или парадоксах раскаяния. Как не разделить возмущения М.
Оссовской в связи с тем, что даже Б. Франклин в традиционно понимаемой