"Лев Самойлович Осповат. Гарсиа Лорка " - читать интересную книгу автора

которое обычно выводило из себя дона Антонио. Сейчас оно наполнило его
торжеством. Так началась их дружба. В классе все оставалось по-старому,
разве что учитель стал снисходительнее, а ученик - чуточку внимательней. А
после уроков Федерико забирался в комнату дона Антонио, тот раскрывал книгу
на заложенном месте, и стены расступались, а коврик под ногами превращался в
каменистую дорогу, по которой шли они, не отставая ни на шаг от Рыцаря
Печального Образа. Да, это был самый настоящий рыцарь - искатель
приключений, защитник обиженных, не уступавший в благородстве и доблести
Сиду Руй Диасу или Бернардо дель Карпио! Только те, рыцари из романсов,
обитали в своем особенном мире, никогда не покидая его пределов, не
смешиваясь с обычной жизнью. Дон-Кихот же был сухопарый, нескладный, он
выезжал в поле через ворота скотного двора, ел скудный трактирный ужин,
ночевал в хижине у козопасов. Он вполне мог бы заявиться и к ним, в
Аскеросу, - легко было представить, как он едет по улице с медным тазиком на
голове, а мальчишки, хохоча, бегут за ним. И тем не менее человек этот вел
себя, как сказочный герой. Никакие препятствия, никакие разочарования не
могли его остановить. Великаны оказывались ветряными мельницами,
неприятельское войско - стадом баранов; Дон-Кихота колотили, обманывали,
черной неблагодарностью отплачивали ему за добро. А он все-таки сражался за
свою правду, и его упорство не казалось Федерико смешным. Провожая мальчика
домой, дон Антонио рассказывал о других книгах. Увлекаясь, он начинал
говорить сбивчиво, произносил незнакомые имена, но Федерико слушал жадно, не
переспрашивая, как слушал бы путешественника, возвратившегося из неведомых
стран. Каждая книга была такой страной, под любым переплетом скрывалась
дверь в чудесный мир, и при мыслях о приключениях, ожидающих его в этом
мире, у Федерико дух захватывало. В ответ он делился с учителем своими
секретами, рассказывал ему о таких вещах, которые не доверил бы никому
другому. Например, о тополях, находившихся вблизи дома сеньора Гарсиа. Там
стояло одно старое дерево, окруженное молодыми топольками, - точь-в-точь
дедушка со своими внуками. Если подкрасться к ним незаметно, то можно
расслышать, как ворчит тополь-дедушка и как внуки, оправдываясь, бормочут
что-то в ответ. Дома расспрашивали, что было в школе. Мать вздыхала: где это
видано, чуть не каждый день задерживаются с этим чтением! Не беда, вступался
отец, над книгой можно посидеть и подольше. Особенно над такой книгой, как
"Дон-Кихот". Навряд ли найдется другое сочинение, где бы так прекрасно была
высмеяна злосчастная страсть к мечтаниям. Сколько вреда принесла эта страсть
нам, испанцам! Молодец дон Антонио: отвращение к пустым бредням нужно
воспитывать с детства. А дон Антонио на обратном пути останавливался под
тополями и подолгу стоял, прислушиваясь к поскрипыванию старого
расщепленного ствола, к невнятному лопотанию листьев.
13 В той стороне, где вставало солнце, находилась Гранада. Казалось, там не
один город, а несколько. Была, например, отцовская Гранада - город контор,
складов, магазинов. Дон Федерико то и дело отправлялся туда, парадный и
озабоченный, а возвращался усталый, но довольный, с кучей подарков для
семьи. Гранада, где родилась и провела юность донья Висента, вся состояла из
тихих садов и тенистых аллей, по которым прогуливались задумчивые девушки. В
этот город не ездили, его только вспоминали, хотя в особенно ласковые минуты
мать и говорила Федерико: "Вот погоди, возьму тебя в Гранаду..." А послушать
учителя, так выходило, что Гранада - это какой-то сплошной музей:
мавританские дворцы и башни, собор, воздвигнутый в XVI веке, старинные дома,