"Владимир Осинский. Полет стажера" - читать интересную книгу автора

участием спросила:
- В чем дело, Сол? Я не совсем понимаю... Расскажите нам - и, увидите,
вам сразу станет легче.
Поглядели бы вы, как пылко и нежно уставился на нее Рустинг! Тингли Челл
подавил смешок. Но, честное слово, ничего смешного тут не было.
- В самом деле, - сказал Горт. - Объясните-ка нам причины вашей... э-э...
безнадежности в отношении к бытию. Вашего, так сказать, гиперпессимизма.
В голосе Художника я с возмущением услышал холодный интерес, даже этакое
жестокое любопытство. Отрезвев от его тона, маленький человек неловко повел
головой, словно ему мешал воротник:
- Мое... моя безнадежность? Вряд ли стоит...
- Конечно, Сол, конечно, - так же участливо ободрила Кора, и в этой
участливости по-прежнему явственно звучало: "...вам сразу станет легче".
Рустинг весь засветился:
- Если вам это действительно интересно... Положительно, наши
взаимоотношения эволюционировали на редкость быстро. Не проявляется ли тут
подсознательное желание успеть, пока действительность не отняла у людей
возможности вообще как-либо относиться друг к другу?
- Если вы настаиваете... - Сол Рустинг решился. - Что ж, когда конец
близок, принято исповедоваться. - Петр Вельд сделал гневное движение,
Рустингом не замеченное, однако промолчал. - Всю жизнь я был чиновником, и
всю жизнь - на одном и том же месте. Учреждение, в котором я служу тридцать
четыре года подряд, называется Департаментом регистрации изменений в составе
Общества. Каждый мало-мальски знающий древнюю историю наверняка проведет
аналогию между нашим учреждением и ЗАГСом. На мой взгляд, предки наши были
наделены мрачноватым чувством юмора: в ЗАГСе один и тот же человек одним и
тем же пером в одной и той же книге регистрировал радость и горе - рождение
и смерть, свадьбу и развод... Возможно, впрочем, что столь
противоестественное сочетание обусловливалось стремлением тогдашних так
называемых "государств" к разумной экономии материальных средств; но не буду
отвлекаться. Прошли века - и все, как ни странно, осталось без изменений. По
существу без изменений, так как последние коснулись лишь мелочей. Не стало
разводов. Люди отказались от регистрации браков - вынужденной формальности -
и поступили подобным образом в силу известного всем прогресса в социальной,
нравственной и разных иных сферах. А рождение и смерть в незапамятные
времена стали регистрироваться посредством автоматических фиксаторов этих
событий. Исчезли (вновь я вынужден обращаться к помощи архаизма) очереди.
Специально для молодых людей поясняю: данным словом обозначалась аномалия,
суть которой состояла в том, что гражданам, испытывавшим потребность в
каком-либо жизненном благе - получении вещи, в широком смысле, или
осуществлении разного рода действий - приходилось, и подчас подолгу,
дожидаться, пока аналогичную потребность удовлетворят другие граждане, ранее
заявившие о ней... Очереди возникали по различным, достаточно прозаическим
причинам (о том, как иногда вели себя в них люди, я не стану рассказывать из
уважения к чувствам Коры Ирви); применительно к ЗАГСам - прежде всего
потому, что они не работали по выходным дням. Бывало, к сожалению слишком
часто, чтобы это можно было приписать случайности, и так: некоторые люди из
далекого прошлого умышленно препятствовали быстрому прохождению очередей,
и...
- Зачем? - не понял я.