"Владимир Осинский. Полет стажера" - читать интересную книгу автораочерченные контуры корабля начали непостижимо, неправдоподобно размываться,
они разламывались, расплывались, как сахар в горячей воде, лайнер будто таял в пространстве. Начали гаснуть огни, их было много, и они гасли сразу по два, по три, целыми обоймами... Огней не стало. На миг корабль слился с черной бездонностью космоса. Сверкнула молния, заставившая зажмуриться - очень ненадолго, меньше, чем на секунду. Но когда мы опять открыли глаза, "Эфемериды" больше не было. Не знаю, как ведут себя в такой ситуации другие люди. Почему-то думаю: все - одинаково. И мы с Петром Вельдом тоже молчали целую минуту, пока он не выговорил: - То самое, сынок... Больше, чем за все остальное - даже за все дальнейшее, вместе взятое, - я был благодарен ему за это прерванное молчание, потому что сам ни за что не смог бы прервать его и, наверное, задохнулся бы в нем, в мертвой его холодной пустоте, распался бы душой на микроны, как распалась в пространстве недавно живая, горячая, звонкая в своей победно-радостной мощи "Эфемерида". - Последний, третий по счету, случай космической эрозии зафиксирован восемьдесят шесть лет назад. Тогда, к счастью, распался грузовой автоматический корабль, не имевший, как все грузовики, названия и значившийся под порядковым номером КГА77/4... Причины космической эрозии до сих пор не выяснены. В настоящее время она представляет единственную реальную опасность в межзвездных полетах... Все это я выложил голосом автомата - ровным, безжизненным, тусклым. Нет, вру: кибернетическое контральто, опекавшее нас на борту "Эфемериды", было куда более одухотворенным. А главное, оно бы никогда не опустилось до столь Вельд крепко взял меня за плечо, встряхнул, как щенка (и правильно сделал, ибо я вел себя подобно щенку), однако сказал с выраженным одобрением: - Ты запомнил правильно. Молодец, стажер. И от этого одобрения мне стало сначала худо, а потом я пришел в себя, весь собрался, чтобы слушать дальше. - Теперь, Бег Третий, ты - командир корабля. Ты за него - за всех нас - отвечаешь. Я ведь всего лишь "космический мусорщик"... Решай и действуй. Никогда в своей дальнейшей жизни Бег Третий, потомок астролетчиков Бегов, ничем не будет гордиться столь откровенно, по-мальчишески упоенно, как своей работой в качестве командира вспомогательной ракеты с погибшей "Эфемериды". Я утверждаю это с полной уверенностью не только потому, что пережитого мною за время, минувшее с момента Распада до нашей посадки на планете двух солнц, иному хватило бы на целую жизнь. Но еще - ив первую очередь - потому, что знаю: оба Бега, и Первый и Второй, были бы мною довольны. И не одни они. Еще в древние времена, когда не существовало никаких мнемокристаллов, страшно даже представить, в какие незапамятные века, представители горского рода Бегишвили исповедовали и завещали потомкам правило: "Мало быть добрым. Надо служить Добру - а это значит служить Жизни - в течение всей жизни. И не "в меру сил", а отринув понятие "невозможно". И сегодня не понимаю как, но я сделал невозможное. Наш крохотный ковчег обладал слишком ничтожным запасом автономии. Всем пришлось погрузиться в состояние аварийного анабиоза, чтобы экономить воздух. Бесценный в положении нашем прибор "Поиск среды, пригодной для жизни человека" определил оптимальный курс в пространстве. Во избежание осложнений |
|
|