"Владимир Осинский. Стоянка (Городская сказка)" - читать интересную книгу автора

веса, чтобы свалить человека, если неожиданно броситься на него сзади. У
меня мохнатая черная шерсть, которая часто порядком надоедает, потому что к
ней прицепляются колючки, репьи и всякая другая дрянь. Зато во время нашей
недолгой зимы она хорошо защищает от холода. Ведь я - уличная собака, и
сторожа никогда не пускают меня в свое логово. И не надо. Только вот когда
ветер... Он приносит тревогу. Как и луна, когда она большая и круглая. Я
смотрю на нее (и хотела бы не смотреть, да не могу почему-то), и приходит
ужасное беспокойство, в голову лезут непонятные мысли, неприятные
воспоминания. В них никогда не разберешься до конца, хотя хочется порою
нестерпимо. Пожалуй, лучше, что не получается до конца, - там, в глубине,
прячется страшное, запретное... Это даже хуже блох. Блоху, если постараться,
можно и выловить.
Стоянка - это место, где ночуют машины. Здесь я родилась и долго была
уверена, что мир кончается за высоким забором из проволоки. Однажды мама
исчезла. Она и раньше часто куда-то уходила, но всегда возвращалась. На этот
раз не вернулась... Я была еще маленькая и проплакала всю ночь. Дежурил
сторож по кличке Валико. Он вообще добрый, а в ту ночь даже понял. Валико
впустил меня в логово. "Бедная, - говорил он, и гладил меня, и чесал за
ухом, - сирота теперь, да? Ну, ничего, обойдется..." Я не знала, что такое
сирота, к тому же человеческие голоса и даже мысли доносились до меня еще
неразборчиво. Однако от Валико исходили доброта и жалость. Поэтому стало
легче. Этот сторож - лучший из всех четверых. Скоро я узнала клички
остальных: Джемал, Серго и Ашот. Они тоже ничего себе и всегда вовремя нас
кормят. Только делают это совершенно равнодушно. Сторожа - а они, как
известно, поставлены помогать нам - всегда помнят свое место и не
вмешиваются в наши дела. Вот, например, дремлю я на солнышке и вдруг слышу:
двое подошли к забору слишком близко. Приоткрываю один глаз. Обычное дело -
мальчишки подбираются к ограде. Отлично знаю, что ничего плохого у них на
уме нет, просто хотят покопаться на свалке в дальнем углу Стоянки, где и
охранять-то нечего... Но я вскакиваю, бегу к ним, кричу на ходу во все горло:
- А ну-ка назад! Что вам здесь надо, эй, вы?! Смотрите у меня, хулиганы!!
Вот я вас сейчас, р-р-разбой-ников!!!
Кусать я, конечно, никого не собираюсь. Просто надоело без дела лежать,
хочется размяться немного, пошутить... Мальчишки удирают. Мы с Пуделем
весело, не спеша возвращаемся к логову сторожей.
К четырем годам я знала уже много человеческих слов. Но что слова! Любая
собака знает: куда вернее и интереснее слушать мысли. Хотя не все псы умеют
это одинаково хорошо.
Раз поздно ночью, когда луны не было и ничто не мешало спать, я сквозь
сон почувствовала: на Стоянке чужой, и успела приказать Пуделю, чтобы он и
звука не издавал. Пудель, не в обиду будь сказано, довольно недалекий пес,
хотя и славный товарищ, ласковый и заботливый друг. Он всегда уступает мне
первые, лучшие куски. Правда, я подозреваю, что так получается больше из-за
его нерасторопности, чем по доброте сердечной, но хочется думать - намеренно
уступает... Пудель послушно закрыл пасть, и мы вместе бесшумно пошли за
чужим. Шагов за пять он нас наконец учуял, присел на корточки (а такого
разве укусишь?), заговорил быстро- быстро:
- Собачки мои хорошие... Хотите кушать? Вот вам... вот... - и бросил по
куску мяса. О, как от него вкусно пахло! Но мяса мы пока не тронули, хотя
кусать чужого тоже не стали. Подождем еще... Он успокоился, нагнулся над