"Владимир Осинский. Стоянка (Городская сказка)" - читать интересную книгу автора

одной из машин, что-то покрутил, чем-то полязгал... Все было яснее ясного -
вор, хочет колесо снять. Такое уже бывало. Пудель глазами попросил
разрешения, и мы вместе закричали изо всех сил:
- Хватайте его, ловите, дер-р-ржите! Это вор-р-р!! Вор-р- рюга...
гав-гавв-гаввв!!!
Он побежал со всех ног. За ним - Валико. Догнал, огрел по шее и дал уйти.
Нам объяснил:
- Черт с ним, больше не заявится! А с милицией связываться неохота...
Собаки, вы, ей-богу, сторожа что надо!
Мы помахали хвостами, чтобы сделать ему приятное. Потом пошли и съели
мясо, которым хотел подкупить нас чужой. Хор-р- рошее было мясо!
Тот, Кто Понимает привел свою машину на Стоянку осенью. Когда появляется
новая машина, мы с Пуделем сразу замечаем и подходим познакомиться с ней и с
ее хозяином. Какому-нибудь трехмесячному щенку все машины на одно лицо. На
самом деле ничего подобного. Люди еще больше отличаются друг от друга - хотя
и не так сильно, как собаки. Любой, даже самый ограниченный пес с первого
раза и навсегда запоминает человека: у каждого свой запах. Однако запах еще
не все. Собаки, которые умеют слышать, знают о людях много другого. И мы все
без исключения сразу определяем, боится нас человек или нет.
Тот, Кто Понимает вышел из машины и увидел нас.
- А, - сказал он весело, - привет, собаки!.. Слушай, Псина (это мне), не
знаю, сколько каких кровей в тебе смешано, но что есть медвежья - это
несомненно. Господи, и в кого ты такая громадина вымахала?!
Я не все поняла. Было только ясно - его мой рост поразил. Это всегда
приятно. Я запомнила его запах и помахала хвостом. А Пудель на всякий случай
грозно заявил:
- Ты - новенький? Что ж, будем знакомы. Но если что - смот-р-р-ри...
А что "смотри" - и сам не знал. Пудель вечно так: облает новенького почем
зря. Человек раскусил его без труда.
- Чего лаешь, дурак? - спросил он спокойно и дружелюбно. - Мол, знай
наших? Ладно, буду знать.
И Пудель сконфуженно замолчал и, чтобы скрыть неловкость, ударился в
другую крайность - принялся как щенок прыгать вокруг человека. Несолидно,
подумала я. Сама я стояла молча, чуть-чуть шевелила хвостом, чтобы человек
не подумал дурного, и ждала. Он сделал то, что следовало. Опустил мне на
загривок руку, потеребил шерсть, погладил, почесал за ухом. Никакая собака,
проживи она хоть десять жизней, не устоит против этого. Главное же - я
услышала его мысли. О, пересказать их невозможно! Они были простые как
голод, солнце, ветер, мясо, дождь, и они были сложные, словно сны, которые
видишь после того, как слишком долго смотришь на большую яркую луну, но не
позволяешь себе выть, и сердце готово выскочить оттого, что в тебе теснятся
чувства до боли сильные, и кажется:
вот-вот узнаешь главное, самое важное, недоступное - и не можешь
узнать... И я всем существом почувствовала: он - Тот, Кто Понимает, он -
Хозяин... Ведь я уличная собака, у меня до сих пор не было Хозяина, а он
нужен каждой собаке... Но тот, кто кормит, - еще не Хозяин. Что человек не
боится - стало ясно сразу. Некоторые люди нас почему-то боятся, и таких
людей собаки не любят. Тот, кто боится, может быть опасным. От него всего
жди. Может без повода камень в тебя швырнуть, палкой ударить, обругать ни за
что... Чтобы скрыть свой страх. А я почувствовала на себе уверенную руку