"Мэгги Осборн. Его прекрасные жены " - читать интересную книгу автора

- Мы женаты.
- Это ненастоящий брак. Мы заключили сделку. Тебе нужны рабочие руки, а
я согласен предоставить их в уплату за спасение моей жизни. По крайней мере
на время.
- Твои обязательства на востоке закончились в тот момент, когда
помощник шерифа Сэндс надел петлю на твою лисью шею! Теперь у тебя есть
обязательства только передо мной! - Рози выразительно положила руку на
револьвер. - Условия сделки не предусматривают того, чтобы ты убрался
отсюда, - намотай это себе на ус. Если попробуешь смыться, прежде чем я
соберу приличный урожай, пеняй на себя. Клянусь, я найду тебя и пришью на
месте! - Она скрипнула зубами, и ее сузившиеся глаза сверкнули. - Эта ферма
должна приносить прибыль. Понял? Если не в этом году, то в следующем. А если
не в следующем, значит, через год. - Рози с такой силой сжимала "кольт", что
заныла рука. - Когда мы соберем хороший урожай, проваливай, я глазом не
моргну. Сама доставлю тебя к поезду, если тебе так хочется на восток. Но
посмей только смыться раньше, чем ферма начнет приносить прибыль! Клянусь, я
доберусь до тебя и спущу с тебя шкуру, даже если мне придется угробить на
это остаток моей несчастной, нелепой жизни!
Подозревая, что сгоряча наговорила лишнего, Рози дернула вожжи, и
лошадь перешла на быструю рысь. Всматриваясь в приближавшуюся ферму и
стараясь увидеть ее глазами Дикобраза, она подставила ветру раскрасневшееся
лицо.
Ферма выглядела более чем скромно. Главное здание было деревянным и
покоилось на фундаменте из дерна. Проиграв три года назад битву с палящим
солнцем, Рози перестала красить дом, амбар и прочие постройки, и теперь ее
небрежность сказалась: длинные полосы досок имели убогий вид.
В столь же жалком состоянии пребывали курятник и кладовки, их крыши за
зиму просели под тяжестью снега. Ограждение в буквальном смысле слова пришло
в упадок. Ветер и отбившийся от стада скот повалили целые секции изгороди.
Даже тополя, стоявшие вдоль ручья, казались непристойно голыми и дополняли
общую картину запустения.
Рози окинула взглядом свои владения и удрученно вздохнула, страстно
желая выпить.
Когда повозка остановилась перед домом, с крыльца спустился Джон
Хоукинз и направился к ним, чтобы взять лошадь под уздцы. Высокий и прямой,
как жердь, он поглядел на Дикобраза, и его умудренные жизнью старые глаза
выразили интерес. Рози отметила, что в честь торжественного события Джон
Хоукинз приоделся. Длинные, до плеч волосы прикрывал цилиндр, по куртке
прошлась щетка. Лодиша, должно быть, вычистила его кожаные бриджи, и они
сверкали, как масло, в лучах заходящего солнца. Рози почувствовала нежность
к нему, и ее лицо смягчилось. Старый индеец был одной из немногих светлых
сторон ее жизни. Так же как и Лодиша, бывшая рабыня и лучшая повариха в
Канзасе.
Когда Рози обошла вокруг повозки, Джон Хоукинз и Дикобраз, разделенные
несколькими ярдами, настороженно приглядывались друг к другу.
Подойдя поближе к Джону Хоукинзу, она заметила следы краски на его
сморщенных щеках и подумала, что ее замужество не стоило подобных хлопот.
- Это Джон Хоукинз, - сказала Рози Дикобразу. - Он индеец и, сколько
себя помню, всегда находился рядом. - Так как Джон Хоукинз придавал большое
значение соблюдению формальностей, она старалась говорить монотонно, без