"Дзиро Осараги. Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах " - читать интересную книгу автора

Безоблачное небо распростерлось в вышине полотнищем синего шелка. Это
был один из тех весенних дней, о которых в Эдо говорят: "Быть не может,
чтобы в такой денек хоть один колокол да не продался". Издали было видно,
как блестят и переливаются на солнце копья, мечи, алебарды, обтянутые
атласом ларцы и цветные зонтики торжественной процессии.
- Вот уж поистине погодка хороша - как будто подгадала к выезду его
высочества, - заметил один из зевак, и все вокруг заулыбались, согласно
кивая.
Само собой, для этих людей, родившихся и выросших в мирное время, не
было большего удовольствия, чем поглазеть на роскошное, величественное
зрелище.
Пьянящий до истомы аромат благовонных священных курений плыл по двору.
Толпы богомольцев и зевак переходили из павильона в павильон, заполняя
храмовые приделы Сэндзю-до, Седэн-до, Дайси-до, Дзеге-до. Под темными
сводами, скрывавшими тайны древнего учения Сингон, горели огни лампад, и
смутные блики играли на позолоте створок, прикрывающих алтарные ниши с
изваяниями будд. Сквозь дым курений доносилось монотонное бормотание
монахов, читающих сутры, и приглушенные голоса молящихся возносились к небу
в лучах вечерней зари.
Голоса звучали то громче, то тише, сливаясь в гармоническом потоке,
навевая атмосферу величественного благочестия, и казалось, они преображаются
в соцветья сакуры, покачиваясь на ветвях, чтобы затем волнами взметнуться
ввысь - туда, где соколы парят в поднебесье над крышами славного города Эдо.
Толпы людей в ярких нарядах, просочившись сквозь центральные ворота,
перетекали от павильона к павильону, словно бесчисленные лепестки опавших
цветов, влекомые потоком. Многочисленные запреты на излишества и роскошь,
налагаемые властями, как видно, не в силах были остановить брожения в недрах
перезревшей эпохи.
Цветы на ветвях, казалось, только и ждали погожего теплого дня, чтобы
раскрыться наконец во всей красе. Там и сям бросались в глаза лиловые,
светло-желтые, пурпурные парчовые головные уборы женщин, златотканые обшлаги
легких, плавно круглящихся рукавов с жесткой золотой простежкой, придающей
шелку объемность, причудливые узлы "кития" на поясах-оби, изящные, по
последней моде, одеянья "кано-ко" в светлых пятнах по цветному полю и
лиловые кимоно с орнаментом в стиле Сэнъя Накамуры. Их спутники щеголяли в
шафрановых, бледно-голубых, ярко-синих и коричневых накидках и пунцовых
свободных нижних костюмах. У многих кимоно изнутри алели шелковой
подкладкой. За самураями в глубоких соломенных шляпах "кумагаи" вышагивали
слуги с бородами веером и заголенными волосатыми голенями. Были здесь и
врачи в строгих пелеринах из черного крепдешина. Женщины и мужчины в
роскошных элегантных одеяниях, будто сошедшие с картин Моронобу,
разноцветным потоком текли по дорожкам храма от павильона к павильону,
постукивая деревянными сандалиями, оживленно переговариваясь и обмениваясь
улыбками.
Созерцая пеструю толпу, на обочине дороги у центральных ворот стоял
молодой ронин. Множество людей, собравшихся поглазеть на зрелище, теснились
рядом с ним по обочине, но было в остром взоре узких глаз незнакомца нечто,
отличавшее его от прочих зевак. Ронину было на вид лет двадцать с небольшим.
На резко очерченном лице выделялась прямая линия носа. Одет молодой человек
был по моде того времени, и казалось, была в нем какая-то особая красота,