"Фаина Марковна Оржеховская. Шопен " - читать интересную книгу автора

пропадает! - говорила подругам Изабелла. - И уверяю вас - не без причины!
В одну из суббот пан Миколай окончил свои занятия раньше обычного: у
него была новость для сына. - Не знаешь ли, Еугениуш, где пан Фридерик? -
спросил он маленького школьника, только что поступившего в пансион. - В
ботаническом саду, пан Миколай. - Проводи-ка меня к нему! - Еугениуш вдруг
замялся. - Что же ты? - А я не знаю, пан, там ли он! - Вот тебе раз! Ты же
сказал, что он там! - Да, пан. - А теперь - уже не знаешь? - Еугениуш
потупился. - Что же. он там, морковку ворует, что ли? - Мальчик совсем
смутился, однако пролепетал: - Там, пан, уже нет морковки! Там одни цветы! -
Вот как! Ну, ты только проводи меня. Остальное - не твое дело!
Они застали Фридерика в обществе трех молодых девушек его возраста.
Девушки были очень мило одеты и хороши собой. Ничего предосудительного не
было в том, что Фридерик гуляет в саду с девушками. Он постоянно был окружен
девочками, подругами сестер, как и сестры всегда играли с мальчиками,
приятелями Фрицка. Это была одна, очень дружная компания. Но здесь, в этой
беседе с выросшими девушками, с паннами в длинных платьях, в больших шляпах,
повязанных газовыми шарфами, было что-то новое, совсем не похожее на те
детские встречи. Панны были учтивы, но скрытны. Они говорили одно, а думали
другое. Они смеялись не от сердца, а для того, чтобы польстить собеседнику,
развлекающему их, и, может быть, еще больше для того, чтобы показать свои
красивые зубки. У одной из девушек были к тому же глубокие ямочки на щеках -
как же ей не смеяться! Пан Миколай знал ее: это была дочь
генерал-губернатора, панна Александра де Мориоль, или Мориолка, как звали ее
в Варшаве. Лестное знакомство! Это ее имела в виду Изабелла, уверяя, что
Фридерик не без причины ходит в ботанический сад.
Красивая, изящная Мориолка сидела на скамье и играла зонтиком. По всему
было заметно, что она здесь главная и ее подругам надо примириться с этим.
Правда, одна из них, должно быть завистница, намекнула, что панна Мориоль
слишком разрумянилась, сегодня более, чем всегда. - Мне легко рассеять твои
подозрения, - сказала Александрина со смехом и тут же кошачьим движением
провела рукой в белой перчатке по щеке. - Вот видишь, и следов нет! - И она
кокетливо промурлыкала начало песенки, которая проникла из Кутна в Варшаву:

Вовсе я не мажусь,
Вовсе не помажусь!
Я у мамы нежусь,
Оттого и свежесть!

Но с самим Фридериком произошла непостижимая перемена. Он тоже был себе
на уме и безусловно не вполне искренен. За его учтивостями что-то
скрывалось: не было и следа того веселого равенства, при котором возможно и
поссориться с подругой, и потянуть ее за волосы, и попросить у нее прощения,
предложив ей в свою очередь побить его без пощады... Нет, здесь велся
дипломатический разговор, церемонный, несмотря на шутки, здесь собеседники
следили друг за другом, здесь, если хотите, разыгрывался поединок! Пан
Миколай не узнавал своего сына в этом изящном незнакомце. Он любовался им, и
в то же время что-то кольнуло его в сердце. Какое-то смутное чувство
заставило его вновь вспомнить Эмилию. Нет больше его младшей дочери, этой
умницы и кроткой души! Но где Фрицек, маленький мальчик с его милым,
задыхающимся смехом? Иначе лежат его волосы, светло-карие, золотистые глаза