"Фаина Марковна Оржеховская. Шопен " - читать интересную книгу автора

Но напрасно Антек смеялся над товарищем, над ним самим нависла угроза.
Не успели гости вдоволь насмеяться над "бесплодным духом", как Фридерик
внезапно выпрямился и, приложив сжатый кулак к правому виску, стал
оглядывать публику в воображаемый лорнет. Глаза его были прищурены, губы
презрительно сжаты. Через минуту он разжал кулак и улыбнулся широко и
простовато. А затем лорнет и маска надменности появились вновь.
Приятели и сестры Фридерика уже догадались, кого он изображает, и
громко смеялись, но так как сам оригинал продолжал недоумевать или делал
вид, что недоумевает, то Фридерик сказал, приложив руку к сердцу:
- Уважаемые панны и вы, добрые шляхтичи! Перед вами отпрыск старинного
и знатного рода! Он обязан вести себя соответственно этому, а с другой
стороны, ему до смерти хочется быть просто славным малым. Но - увы! - этикет
не позволяет!
Во время этой речи Антек Водзиньский хмурился, бросал укоризненные
взгляды на смеющихся девочек, показывал кулак брату, который хохотал, как и
все, - но в конце концов и сам залился смехом.
Титусь Войцеховский считал эти шалости ребяческими.
- Конечно, это трудно - копировать людей, - сказал он, - но еще труднее
изобразить их музыкой!
Так Тит прибегал к хитрости, чтобы заставить Фридерика импровизировать
во время общих игр.
- Ты этого жаждешь? Получай!
И Фридерик наигрывает резкую, подчеркнуто акцентированную, но не
лишенную приятности мелодию. К ней присоединяется второй голос, потом
третий, и получается настоящая фуга. Она исполняется нарочито ровно, без
оттенков, выражает определенность и решительность и только к концу сильно,
почти вызывающе, замедляется мне, мол, по д уше только серьезное! Всегда
режу правду-матку и избегаю лишних слов. Таков я есть и меняться не мерен!
- Ну вот и спасибо! - говорит Тит, вполне довольный своей
характеристикой.
... Когда начался вальс, все взоры обратились Людвике: это был ее
нежный и пленительный образ и всем хотелось танцевать с ней. Изабелле
посвящалась мазурка. Несмотря на неприязнь к Ясю Машиньскому, которого она
называла "надутой цаплей", Изабелла пригласила его на танец. Ясь был
застенчив и танцевал неловко. Но он слыл умным, учился лучше всех, и Белле
не хотелось ударить лицом грязь перед таким собеседником. - Не правда ли
странно, что они все время смеются, - сказала она, кивнув в сторону
остальных, - и без всякого повода Ведь это глупо! - Но Ясь неожиданно
ответил: смеются потому, что им весело!
Фридерик играл с удовольствием. Неслышными шагами подошла к нему Миля.
Она никогда ничего не просила для себя, но ее глаза были достаточно
красноречивы. - Садись, милая, вот тут! - Она села. Мазурку сменила
колыбельная песня, и развлечения перешли в новую фазу - умиротворенности и
покоя столь уместного после длительного веселья.
Часто, взявшись за руки, все вместе отправлялись гулять по улицам
Варшавы. Ходили парами и по трое, а в зимние месяцы катались в санях с
бубенчиками. Варшава была прекрасна, но вся - в контрастах! Дворец, а за ним
ряд лачуг; роскошный парк, а далее пустырь. Шляхтичи в кунтушах с широкими
рукавами и султанами на шапках, а рядом оборванный цыган ведет на цепи
медведя, который тоже кажется оборванным. Телеги громыхают по неровной