"Фаина Марковна Оржеховская. Шопен " - читать интересную книгу автора

натура?
- Матушиньский? Вот надутая цапля! Вечно читает нравоучения!
Сестры не раз обсуждали характеры юных пансионеров пана Миколая. Это
было почти главной темой их разговоров. Людвика обо всех отзывалась хорошо:
они были для нее не только товарищами брата, но и прежде всего
воспитанниками отца, авторитет которого был непререкаем в семье. Изабелла же
довольно часто меняла свои мнения.
- Ну что ты скажешь, Эмилька? На нее никто не угодит!
Эмилька улыбалась. Все мальчики, все шесть пансионеров, одинаково
нравились ей. Раз Фрицек дружит с ними и любит их, значит у них нет
недостатков или - самые незначительные! Она знала, что Изабелла только
говорит, что мальчики несносные, а думает иначе! Достаточно им появиться, и
она больше всех оживляется. Вот и теперь: только раздался шум за дверью - и
Изабелла начала проворно убирать свою работу.
Фридерик появился вместе с приятелями. Все они были приблизительно
одного возраста, двенадцати-тринадцати лет, за исключением Яся Бялоблоцкого,
которому уже минуло семнадцать. Он недавно окончил лицей. Это был высокий
белокурый юноша с правильными, удлиненно-тонкими чертами лица и
бледно-голубыми глазами. Ясь был очень худ, и его большие руки казались
бескровными.
Учтиво поздоровавшись с паннами, он подсел к Людвике и заговорил с ней.
Голос у него был глухой, тихий, и говорил он слегка запинаясь, словно
подбирая слова, наиболее приятные для собеседника.
Остальные были менее сдержанны. Видно было, что им хочется продолжать
уже начатый разговор.
- Ты непременно должен представить нас в лицах! - кричал смуглый Антек
Водзиньский, - ты обещал!
- Нет, лучше ксендза Загребу! - перебил Антека его брат Феликс. -
Сначала Загребу! Он у тебя хорошо получается!
- Что вы, дети мои, - елейно произнес Фридерик, втянув щеки и поджав
губы, - разве можно передразнивать служителя церкви, да еще так часто? Это
грешно!
- Ксендз! Ксендз! Вылитый Загреба! Как тебе удается копировать эту
высохшую мумию?
Мальчики попробовали сами изобразить ксендза, но не получалось. Не
так-то просто и поджать губы и втянуть щеки одновременно, да еще говорить
при этом, подражая его гнусавому голосу!
- Ну, еще что-нибудь! - теребили они Фридерика.
Фридерик мечтательно поднял глаза к небу.
- Я скажу одно, - начал он глухо. - У всех есть недостатки. И многое
зависит не от нас. Так стоит ли их высмеивать?
Еще одна проповедь! Но это был уже не ксендз, а Ясь Бялоблоцкий.
- Будем же снисходительны друг к другу... Ах, нет, пани Юзефова,
благодарю вас! - и мнимый Ясь отвесил низкий поклон. - Уверяю вас, я не
голоден, разве только, чтобы вас не обидеть, возьму последний кусочек!
Пани Юзефова была кухарка Шопенов. Она питала слабость к болезненному
Ясю и закармливала его, уверяя, что каждый проглоченный им кусок радует бога
на небесах. Деликатный Ясь, слабо отнекиваясь, принимал дары Юзефовой.
- Смотри не подавись! - крикнул Антек мнимому Ясю.
Подлинный Ясь добродушно глядел на эту сцену и мягко улыбался.