"Джордж Оруэлл. Скотский уголок (Перевод: Сергей Таск) " - читать интересную книгу автора

ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Несколько дней животные не могли прийти в себя после кровавой бойни, а
когда немного успокоились, в памяти вдруг возникла - во всяком случае
забрезжила шестая заповедь: "Не убивай себе подобного". Напомнить о ней в
присутствии сниньи или псов-охранников никто бы не рискнул, но все же трудно
было отделаться от мысли, что состоявшаяся экзекуция не очень-то согласуется
с тем, что когда-то было декларировано. Хрумка попросила Бенджамина прочесть
ей вслух шестую заповедь, но осел в "эти дела" принципиально не вмешивался,
пришлось обратиться к Мюриэл. Козочка прочла: "Не убивай себе подобного без
повода". Странно, последние два слова как-то не отложились ни у кого в
памяти. Но, главное, заповедь не была нарушена: тайные сообщники Цицерона
дали серьезный повод к расправе.
Если животным и раньше было не до отдыха, то теперь стало и вовсе не
продыхнуть. Чего стоила одна мельница с крепостными стенами, которую
следовало построить в жесткие сроки, а ведь еще была повседневная работа на
ферме. Порой у животных возникало такое ощущение, что, по сравнению с
временами Джонса, работы прибавилось, а еды убавилось. По воскресеньям
Деловой раскладывал перед собой этакую простыню и, прижав ее копытцем, сыпал
цифрами, которые неопровержимо доказывали, что производство тех или иных
продуктов возросло, соответственно, на двести, триста или пятьсот процентов.
У животных не было оснований ему не верить, тем более что подробности жизни
при старом режиме уже несколько подзабылись. Но, вообще говоря, никто бы не
отказался, если бы цифр было чуть меньше, а еды чуть больше.
Все приказы исходили от Делового или какой-нибудь другой
высокопоставленной свиньи. Наполеон показывался на публике не чаще, чем раз
в две недели. В его свиту теперь входили не только телохранители, но также и
черный петел, вышагивавший впереди и громким кукареканием возвещавший о
намерении патрона обратиться с речью к массам. Рассказывали, что живет
Наполеон особняком от всех и что еду ему подают самые доверенные псы, причем
исключительно на столовом сервизе "Королевские скачки". Из специального
сообщения все узнали, что ружье отныне будет стрелять также в день рождения
Наполеона.
Впрочем, так его теперь никто не называл. Официально говорили "наш
вождь товарищ Наполеон", но неистощимые на выдумки свиньи изобретали все
новые и новые титулы: Отец всех животных, Гроза человечества, Кабаньеро,
Защитник овец, Друг утят и проч. и проч. У Делового ручьями текли слезы,
когда он рассказывал о мудрости Наполеона, о его добром сердце и
безграничной любви ко всем животным, особенно к тем несчастным, что живут на
других фермах в рабстве и во мраке невежества. Как-то само собой вошло в
привычку приписывать Наполеону любое свершение и вообще любую радость. Можно
было услышать, как одна курица говорит другой: "Под руководством любимого
вождя я снесла пять яиц за шесть дней", или как две коровы восклицают на
водопое: "Спасибо товарищу Наполеону за нашу чистую воду!" Общие чувства
хорошо выразил Шибздик, сочинивший следующий гимн:

Наш вождь и учитель,