"Джордж Оруэлл. Скотский уголок (Перевод: Сергей Таск) " - читать интересную книгу автора

куль. Прижатый копытом к земле, он взвыл о помощи, двое других отбежали с
поджатыми хвостами. Работяга повернулся к Наполеону, как бы спрашивая, можно
ли раздавить наглеца или следует даровать ему жизнь. Наполеон нахмурился и
резким тоном велел оставить пса в покое, после чего тот был отпущен и,
подвывая, затрусил прочь.
Но вот страсти улеглись. Пострадавшие поросята дрожали в ожидании своей
участи, и каждый - от прокушенного уха до жалкого хвостика - был исполнен
сознания собственной вины. Это была та самая четверка, что выступила против
отмены общих собраний. Наполеон призвал их рассказать о своей преступной
деятельности. Проявив завидную готовность, все четверо сразу выложили, что с
момента изгнания Цицерона они постоянно держали с ним связь, что они помогли
ему взорвать мельницу и уже продумали совместный план передачи фермы в руки
Фредерика. А еще они рассказали, как однажды Цицерон признался им под
большим секретом, что многие годы работает на Джонса. Когда они окончательно
саморазоблачились, "слово" взяли псы-охранники, разорвав их в клочья.
Громовым голосом Наполеон спросил, не хочет ли еще кто-нибудь облегчить
душу. Вперед выступили три минорки, зачинщицы неудавшегося бунта в
курятнике, и признались в том, что Цицерон явился им во сне и подговорил их
саботировать распоряжения Наполеона. Минорок постигла та же участь. Затем
гусыня созналась в том, что припрятала шесть колосков во время уборочной
страды в прошлом году, а ночью съела их тайком. Затем овца созналась в том,
что помочилась там, куда все ходят на водопой, причем сделала это по
наущению все того же Цицерона. Еще две овцы взяли на себя ответственность за
смерть старого барана, ярого последователя Наполеона; вдвоем они загнали
беднягу, прекрасно зная, что у него астма. Все покаявшиеся были разорваны на
месте. Между тем следовали новые саморазоблачения и новые казни, так что
перед Наполеоном вскоре выросла гора трупов, и воздух загустел от запаха
крови, который животные успели забыть после изгнания Джонса.
Когда все было кончено, поредевшие ряды сомкнулись, и притихшая масса
двинула со двора. Животные были ошеломлены и подавлены. Они сами не знали,
что их потрясло больше - измена сородичей, стакнувшихся с Цицероном, или
жестокое возмездие, свершившееся на их глазах. При старом режиме подобные
кровавые сцены были, разумеется, не редкость, но э т а казалась им особенно
страшной - они ведь разыграли ее сами. С тех пор как они избавились от
Джонса, не было случая, чтобы одно животное убило другое. Даже крысу. И вот
все поднялись на холм с наполовину отстроенной мельницей и вдруг, словно
подчиняясь единому порыву, залегли в траве, тесно прижавшись друг к
другу,-Хрумка, Мюриэл, Бенджамин, коровы, овцы, даже куры и утки - все,
кроме кошки, которая загадочным образом исчезла за минуту до того, как
Наполеон приказал всем собраться. Долго молчали. Работяга - он один, кстати,
не лег - переминался с ноги на ногу, обмахивал бока своим длинным черным
хвостом и непроизвольно пофыркивал от недоумения. Наконец не выдержал:
- Не понимаю. Как такое у нас могло произойти? Подраспустились мы, вот
что. Главное сейчас - работать еще лучше. С завтрашнего дня я встаю на час
раньше.
И он тяжело затрусил в направлении карьера. Там он погрузил на тележку
куски известняка, вдвое против обычного, и, пока не дотащил этот груз до
мельницы, спать не ушел.
Хрумка лежала в середке, стиснутая безмолвной массой. С холма
открывался прекрасный вид. Вся ферма лежала как на ладони - пастбище,