"Свен Ортоли, Никола Витковски. Ванна Архимеда (Краткая мифология науки) " - читать интересную книгу автора

настоящее, потому что, как констатирует философ Поль Вирильо, "скорость
уничтожает время". Нам хвалят достоинства прямого эфира по СNN (и не важно,
что продолжительность "настоящего" прямого эфира на этом американском канале
не превышает шестидесяти минут в сутки) и "реального времени" в Интернете.
Если верить рекламе "Хронопоста": "Мы хозяева времени". Hic et nunc[44] нет
ли в этом вездесущем обещании мгновенности намека на ужасающее, вечно
длящееся мгновение черной дыры?


Бабочка Лоренца

Среди самых модных концепций в науке последних лет фигурирует "хаос".
Записные поклонники уравнений знают, что это многозначное слово
подразумевает странное поведение некоторых "нелинейных динамических систем",
то есть невозможность предвидеть развитие явления, хотя оно и описывается
уравнениями, детерминистскими донельзя. Априори предсказуемые, некоторые
физические явления перестают следовать какому-либо закону и становятся
хаотическими. Простой маятник может "сойти с ума" под действием бесконечно
малого возмущения, а Солнечная система, служащая образцом регулярности, на
самом деле пребывает в состоянии неустойчивого равновесия: через несколько
миллионов лет она будет напоминать известный рекламный ролик одного
газированного напитка, в котором планеты скачут с большим неистовством, чем
тинейджеры шестидесятых. Не говоря уж о хаотической природе земной
атмосферы - мы ежедневно получаем доказательства в виде ошибочных прогнозов
погоды. Об этом еще в 1902 году писал в своей книге "Наука и гипотеза" Анри
Пуанкаре: "На одну десятую градуса больше или меньше в такой-то точке... и
циклон разразится здесь, а не там". А русский математик Колмогоров не
преминул развить это любопытное наблюдение, хотя и не смог прийти к
наглядным выводам по причине отсутствия достаточно мощного компьютера.
Именно метеорологу Эдварду Лоренцу довелось в 1972 году
продемонстрировать возникновение знаменитого "детерминистского хаоса",
немедленно давшего заметный толчок всем разделам науки. Менее известно, что
он вторгся также в литературу и кино - но не через поголовное увлечение
нелинейной динамикой, а благодаря удачной метафоре, ее символизирующей.
Желая проиллюстрировать, как совершенно незначительное возмущение может
столкнуть систему в хаотическое поведение - физики замысловато называют
такое свойство системы "чувствительностью к начальным условиям", - Лоренц
выступил с докладом, озаглавленным (впрочем, не им) так: "Может ли бабочка в
Бразилии взмахом крыла вызвать смерч в Техасе?" Что там смерч - эта
бразильская бабочка повлекла за собой целую бурю на страницах журналов и
газет, ибо верно говорят, что хороший пример порой важнее, чем длинный
расчет. "Эффект бабочки" стал обязательным элементом любой попытки научной
популяризации - идет ли речь о лирическом отступлении внутри научной статьи
или о сценарии рассчитанного на успех кинофильма. Так, герой Роберта
Редфорда в "Гаване" Сидни Поллака озадачивает свою партнершу рассказом о
способности стрекозы у побережья Китая вызвать ураган в Карибском море, а
математик из "Парка юрского периода", предсказывая катастрофу, ссылается на
китайскую бабочку, послужившую причиной бури над Нью-Йорком.
Этот новый научный миф представляет особый интерес, поскольку легко
проследить, как он родился и развивался. Первый сюрприз: метафора, ставшая