"Свен Ортоли, Никола Витковски. Ванна Архимеда (Краткая мифология науки) " - читать интересную книгу автора

яркими, чем были на самом деле, огонь - более обжигающим, а подробности -
как никогда живописными, если не выдуманными от начала и до конца? "Миф, -
писал Ролан Барт, - это с избыточностью обоснованное слово", а поговорка
"добро тому врать, кто за морем бывал" отлично приложима к рассказам о
великих открытиях и вспышках озарений, там и тут освещающих долгий путь
научного прогресса. Но заключенный в них обман - обман лишь наполовину, ибо
простые смертные жадно внимают ему.

Канонизация повседневности

Мы убеждены в том, что новое знание может возникать только посредством
озарения, поскольку оно радикально иное, и что изобретения или открытия
подразумевают новый взгляд на привычные предметы или понятия. Обыватель, не
способный уяснить себе, о чем толкует и откуда взялась та или иная новая
теория, доволен - как собиратель автографов, рокер, благоговейно хранящий
лоскуток пиджака великого Джонни, или ребенок, с восторгом прячущий в
глубине выдвижного ящика обломок рессоры, несколько шестеренок и обрывки
веревки, - хотя бы тем, что может ухватить ее контекст, некую второстепенную
деталь, чтобы сотворить из нее священную реликвию в своем личном музее. Так
он избавляет себя от необходимости узнавать о ней что-то большее, словно
амулетом защищается против угрожающих ему метафизических смыслов. Ванны,
яблоки, математические формулы единым мановением превращаются в символы
разоблаченной истины, которые, подобно предметам, укладываемым в могилы
античных царей, безошибочно указывают на захоронение высшего разряда - на
народную канонизацию великого человека или новой теории.
Чего больше - варварства или горькой, хотя и полной юмора иронии -
увидит здесь тот, кто знает, до какой степени преходящи теории людей,
пропадающие в небытии, не оставляя ни единого следа на поверхности
реальности, от которой мы никогда не услышим последнего слова? Ведь если Бог
и соглашается иногда зажечь истину в мозгу достойного - какое-нибудь
поразительное E=mc2, - то старается побыстрей ее погасить и ограничить
последствия. Без сомнения, научные мифы следует рассматривать как выражение
уверенности, что счастье не в объективном и десакрализованном изучении
природы, что великие открытия совершаются не исследовательской машиной, но
отдельными личностями, как вы или я, установившими посредством некоего
простого приема дружеский контакт с природой и нашедшими язык, лучше
приспособленный для описания ее сложности, чем язык обыденный. Потому что
великое открытие предчувствует каждый, оно крутится на кончике языка. Я ведь
и сам подозревал, что все относительно, что всякое погруженное в воду
тело... что искривленное пространство... Мне только недоставало подходящего
языка, чтобы догадку выразить. И как только выясняется, что простому
новшество не сформулировать - теорию Эйнштейна, например, - остается только
мистифицировать его магическую формулу, настаивая на "человеческих" чертах
самого персонажа: а Эйнштейн-то плохо учился в школе!
Такая канонизация повседневности является, вероятно, одним из главных
ключей мудрости: возделывайте ваш сад, живите настоящим, внимательно
наблюдайте за яблоками и доверяйте духу ванны. Тогда-то и рождается миф -
как связующее звено между наукой и простыми смертными (включая смертных
ученых), между непостижимым и доступным, между магическим и обыденным. Это
мифическое связующее звено как таковое не поддается словесному описанию,