"Хосе Ортега-и-Гассет. Этюды о любви" - читать интересную книгу автора

осознавая этого, раскрывает многое из своей сокровенной сути, своего
подлинного бытия. И одна из них - любовь. В выборе любимой обнаруживает
самую суть своей личности мужчина, в выборе любимого - женщина.
Предпочтенный нами человеческий тип очерчивает контуры нашего собственного
сердца. Любовь - это порыв, идущий из глубин нашей личности и выносящий из
душевной пучины на поверхность жизни водоросли и ракушки. Хороший
натуралист, изучая их, способен реконструировать морское дно, с которого они
подняты.
Мне могут возразить, сославшись на опыт, который будто бы показывает,
что сплошь и рядом женщина благородных устремлений удостаивает своим
вниманием пошлого и неотесанного мужчину. Думаю, что те, кто в этом уверен,
являются жертвами оптического обмана: они рассуждают о далеком от них
предмете, в то время как любовь - это тончайшая шелковая ткань, оценить
достоинства которой можно только вблизи. Очень часто оказываемое внимание -
чистейшая иллюзия. У истинной и ложной любви повадки - если смотреть
издалека - весьма схожи. Однако допустим все же, что это действительное
проявление внимания, - что в этом случае нам следует предположить? Одно из
двух: либо мужчина не столь уж ничтожен, либо женщина на самом деле не столь
высоких, как нам казалось, достоинств.
Эти соображения я высказывал неоднократно в разговорах или в
университетских лекциях (в связи с размышлениями о природе "характера") и
каждый раз убеждался, что они непременно как первую реакцию вызывают протест
и противодействие. Поскольку сама по себе эта идея не содержит раздражающих
и навязчивых элементов - казалось бы, что обидного для нас в том, что наши
любовные истории представляют собой проявления нашей исконной сути? - столь
безотчетное противодействие служит подтверждением ее верности. Человек
чувствует себя беспомощным, захваченным врасплох через брешь, оставленную им
без внимания. Нас неизменно раздражают попытки судить о нас по тем свойствам
нашей личности, которые мы не утаиваем от окружающих. Нас возмущает, что нас
не предупредили. Нам хотелось бы, чтобы нас оценивали, уведомив об этом
заблаговременно и на основании нами отобранных качеств, приведенных в
порядок как перед объективом фотоаппарата (боязнь "фотоэкспромтов"). Между
тем вполне естественно, что изучающий человеческое сердце стремится
подкрасться к ближнему незаметно, застать его врасплох, in fraganti[36].
Если бы мог человек полностью подменять спонтанность волей, нам не
понадобилось бы изучать подсознание. Однако воля способна лишь приостановить
на время действие спонтанности. Роль своеволия в формировании нашей личности
на протяжении всей жизни практически равна нулю. Наше "я" мирится с малой
толикой подтасовки, осуществляемой нашей волей; впрочем, скорее следует
говорить не о подтасовке, а об обогащении и совершенствовании нашей природы,
о том, что не без воздействия духа - ума и воли - первозданная глина нашей
индивидуальности приобретает новую форму. Надо воздать должное вмешательству
чудодейственных сил нашего духа. Но при этом желательно не поддаваться
иллюзиям и не думать, что оно может иметь сколько-нибудь решающее значение.
Если бы его масштабы были иными, речь могла бы идти о подлинной подмене.
Человек, вся жизнь которого идет вразрез с его естественными устремлениями,
по природе своей предрасположен ко лжи. Я встречал вполне искренних
лицемеров и притворщиков.
Чем глубже современная психология познавала законы человеческого бытия,
тем очевиднее становилось, что функция воли и вообще духа не созидающая, а