"Хосе Ортега-и-Гассет. Этюды о любви" - читать интересную книгу автора

обесценивается для нас и обессмысливается, как бы выносится за скобки.
Проходя среди вещей, мы не ощущаем их притяжения. Как если бы существовало
два взаимопроникающих и не равновеликих мира: мистик только кажется живущим
в земном; на самом деле он обитает в другом, далеком крае, наедине с Богом.
"Deum et animan. Nihilne plus? Nihil omnino"[31], - пишет Августин
Блаженный. Точно так же и влюбленный проходит мимо нас, не испытывая никаких
душевных волнений. Он полагает, что его жизнь предрешена, казалось бы,
навсегда.
В "блаженном состоянии" жизнь человека - будь он мистик или любовник -
становится беспечной и пресной. С барским великодушием он налево и направо
раздаривает улыбки. Однако барское великодушие не предполагает душевной
щедрости. Это великодушие весьма мелкой души; в сущности, оно порождено
презрением. Тот, кто убежден в своем высоком предназначении, "великодушно"
осыпает ласками людей низшего сорта, не представляющих для него опасности
уже хотя бы потому, что он с ними не "связан", не живет с ними единой
жизнью. Верх презрения проявляется в отказе замечать недостатки ближнего,
так же как в стремлении озарять его, со своих недосягаемых высот, ласкающим
светом своего благополучия. Тем самым для мистика и столь напоминающего его
влюбленного все исполнено прелести и очарования. Дело в том, что, уже
достигнув слияния и снова взглянув на вещи, он их-то как раз и не видит, а
видит их отражение в том, что отныне для него только и существует - в Боге
или в любимой. И тем очарованием, которого нет в самих этих вещах, их щедро
наделяет зеркало, в котором он их видит. Прислушаемся к Экхарту: тот, кто
отринул вещи, обрел их вновь в Боге, подобно тому, кто, отвернувшись от
пейзажа, находит его бесплотным, отраженным в чарующей глади озера. Вспомним
также известные стихи нашего Сап Хуана де ла Крус:
"Своими милостями щедро одаряя,
Он торопливо над листвой дерев скользнул.
Все твари замерли, взирая.
Под их благоговейный гул
Он обликом своим весь мир обволокнул"[32].
Мистик - губка, впитывающая Бога, - отчасти чурается вещей; только
Господь, растворенный во всем, их облагораживает. И в этом ему подобен
влюбленный.
Впрочем, было бы ошибкой восторгаться "душевной щедростью" мистика и
влюбленного. Они благосклонны ко всему живому именно потому, что в глубине
души ко всему равнодушны. Они транзитом спешат - к своему. В
действительности частые задержки им несколько докучают, как барину нужды
"поселян". Это изумительно выразил Сан Хуан де ла Крус:
"Любимый, я к тебе спешу -
Да будет путь свободен".[33]
Отрада "блаженного состояния", в чем бы оно ни проявилось, заключается
в том, что некто находится за пределами мира и себя. Именно это буквально и
означает "экстаз": быть за пределами себя и мира. При этом отметим, что
существует два противоположных типа людей: те, кто испытывают радость, лишь
находясь за пределами себя, и те, кто, наоборот, ощущают довольство, лишь
замкнувшись на себе. Для выхода из себя существует множество способов, от
алкоголя до мистического транса. Столь же многочисленны - от холодного душа
до философии - и способы замкнуться на себе. Два этих типа людей резко
отличаются друг от друга во всех жизненных проявлениях. Есть, к примеру,