"Хосе Ортега-и-Гассет. Musicalia" - читать интересную книгу автора

искусства. Что останется - и прежде всего от той же музыки, - если мы
отбросим ее способность выражать эмоции.
Строго говоря, тема художественного произведения, особенно
музыкального, всегда сентиментальна, а изменения стиля связаны с переходом
от выражения одних чувств к выражению других.
Возьмем любой пример; представьте, скажем, весеннюю лужайку, на которой
воцарился флореаль[4]. Оказавшись на ней, и мирный коммерсант, и
добродетельный профессор, и простодушный чиновник дадут увлечь себя буйному
потоку упоительных эмоций. Подобные чувства охватят любого среднего
человека, овеянного дыханием цветов и трав, очарованного светлым,
праздничным одеянием, в котором, с похвальной обязательностью, являет нам
себя каждый год Природа. Возьмите великого музыканта и заставьте его облечь
в звуки все эти вульгарные, пошлые, филистерские переживания. Результатом
будет одна из частей Шестой симфонии, озаглавленная "Приятные впечатления от
загородной прогулки"[5]. Отрывок восхитителен; вряд ли можно с большим
совершенством выразить совершенно банальные эмоции.
Но вот на лужайке появляется тонко чувствующий человек, истинный
художник. Если в нем случайно зародятся свойственные посредственности
примитивные эмоции, он со стыдом подавит их в себе и даст развиться лишь тем
вибрациям, которыми отзовется на пейзаж художественная сторона его души.
Истребляя реакции посредственности, он постарается отобрать и удержать лишь
то, что чувствует в нем художник. И если композитор меньшего масштаба, чем
Бетховен, даст гармоническое выражение этим исключительно эстетическим
ощущениям, мы получим "Послеполуденный отдых фавна" Дебюсси[6].
В Шестой симфонии и мирный коммерсант, и добродетельный профессор, и
простодушный чиновник, и барышня de comptoir[7] узнают себя, свои
привязанности и почувствуют трогательную благодарность. "Послеполуденный
отдых фавна", напротив, обратится к ним на языке чувств, которым они никогда
не пользовались и который им непонятен. Нет ничего более сложного для
нехудожника по природе, чем уловить то редкое расположение человеческого
духа, ту прихотливую траекторию, двигаясь по которой он лучится и играет
своими художественными гранями.
Такова, по моему мнению, основная причина непопулярности, на которую
обречена новая французская музыка. В "Послеполуденном отдыхе фавна" Дебюсси
описал лужайку, увиденную глазами художника, а не доброго буржуа.
Композиторы-романтики, в том числе и Бетховен, посвящали свое
музыкальное дарование выражению исконных, первообразных чувств, которые
моментально и безоговорочно пленяют доброго буржуа. К тому же стремились и
поэты, писавшие до 1850 года. Романтизм - одно из многочисленных детищ
политических и идеологических революций XVIII века. Они же подготовили
явление буржуазии. Торжественное, в теории, провозглашение прав человека на
деле обернулось торжеством прав доброго буржуа. Когда в борьбе за
существование людям предоставляются равные условия, наверняка восторжествуют
худшие из людей, ибо их большинство. До сих пор демократия ревностно и
кичливо, с маниакальным упорством превозносила предоставленные каждому
равные права. Полагаю, что этот опыт закончится провалом, если идея
демократизма не будет дополнена. Признание прав должно сопровождаться
признанием обязанностей. Утонченнейшие умы нашего времени, которым претит
видеть вокруг толпы людей, грозно потрясающих своими правами, с отрадой
обращают взор к Средним векам, противопоставившим идее права идею долга.