"Павел Орозий. История против язычников " - читать интересную книгу авторасписках его "Истории".6 Павлом Орозия не называет ни Августин, ни какой
другой его современник. Впервые мы встречаем имя "Павел Орозий" в "Гетике" Иордана: "Orosio Paulo dicente" (Get. 58). В связи с этим в науке появилась версия о том, что имя "Павел", возможно, является неверным толкованием поздними авторами встречающегося во многих рукописных списках "Истории против язычников" сокращения "P. Orosius", прочитываемого ими как "Paulus Orosius", в то время как оно могло обозначать "Presbyter Orosius". Что касается второй части имени, то она свидетельствует о том, что вряд ли Орозий был римлянином, по крайней мере, имя его не латинского происхождения. Судя по всему, корни имени греческие, и восходит оно, как считается, к греческому oros (гора) или oros (граница, межевой камень).7 Добавление к греческой основе латинского окончания "ius" сделало имя нашего автора похожим на большинство латинских имен.8 Нам известно, что Орозий в конце 414 года, покинув Испанию, прибыл в Северную Африку, в Гиппон, где находилась епископская кафедра Августина Блаженного, с тем, чтобы в беседе со знаменитым отцом Церкви укрепить себя в борьбе с присциллианами. Также известно, что до своей поездки в Гиппон Орозий возглавлял епископскую кафедру в Браге, о чем свидетельствует Авит из Браги в своем послании к Палхонию.9 Однако мы можем только догадываться, когда и где родился знаменитый историк. Известно, что Орозий был достаточно молод, когда он прибыл к Августину; в своих посланиях, в частности к Иерониму, гиппонский епископ называл Орозия молодым человеком,10 скорее всего тому было около тридцати лет.11 Еще более неясен вопрос о родине Орозия. Попытку решить эту проблему предпринял М.-П. Арно-Линде, не согласившийся с традиционным суждением о считать, что Орозий, служивший епископом в Браге, не смог пережить разрушительного вандальского вторжения в Испанию и бросился в "благополучную" Африку, где мы его и встречаем в 414 г.13 В качестве подтверждения этой гипотезы приводился пассаж из "Истории" Орозия, обычно считавшийся автобиографическим замечанием автора, пассаж, использованный М.-П. Арно-Линде в качестве одного из оснований своей оригинальной версии. В III книге "Истории против язычников" Орозий, рассуждая об особенностях человеческого отношения к чужому и собственному несчастью, вдруг оговорился: "если бы я когда-нибудь стал рассказывать о самом себе, что встретил-де я сначала неведомых варваров, что избежал-де исполненных враждебности, что заискивал-де лестью перед владычествующими, что защищался-де от неверных, увертывался-де от строящих козни, что я, наконец, укрытый неожиданно опустившимся туманом, спасся-де от преследовавших меня на море и грозящих мне камнями и дротиками и от уже готовых вот-вот захватить меня в свои руки, тогда бы предпочел я побудить всех моих слушателей к слезам, и, замолчав, сожалел бы по поводу тех, кто не выразил бы сострадание, и размышлял бы о черствости тех, кто отказываются поверить тому, чего сами не претерпели" (Hist. III. 20.6-7). По мнению М.-П. Арно-Линде, трудно поверить, что вандалы, как впрочем и вестготы, оказавшиеся на Пиренейском полуострове чуть позже, были для Орозия теми "неведомыми варварами", о которых он пишет в цитируемом отрывке. В то же время Орозий в своей "Истории" не говорит ни о жестокости варваров, пришедших в Испанию, ни о собственных бедах, связанных с их появлением. Французский исследователь высказал смелое суждение, предположив, что |
|
|